Семья
Шрифт:
— Но я видел вас во время поединка с Хосе Вторым и во время противостояния на границе с Каганатом. И возле замка Бивер-Касл.
— Мы подстраховались, но там наша помощь не понадобилась.
— А на Олдерни вы поняли, что нам без вас никак и поэтому вмешались в битву? — спросил я.
— И это тоже, — ответил японец. — Но ещё я к этому времени уже окончательно понял, что ты имеешь право на армию.
— Но как у вас получалось оказаться во всех этих местах? Как вы узнавали об этих сражениях и поединках?
—
— Портал в сдвиге? Я даже и не знал, что такое возможно.
— Это лучший способ прибыть незаметными ни для кого, кроме владельца меча, и вступить в бой в самый благоприятный момент.
Теперь мне стало понятно, почему никто, кроме меня, никогда не видел этих чёрных воинов. Лишь во время битвы с англичанами они вышли из сдвига и явили себя всем остальным.
— Погоди, Нори, — вклинилась в наш разговор бабушка. — Если у тебя была задача помочь новому хозяину меча, то почему ты не прибыл к нам на помощь, когда Гарри уничтожал мой замок? Мы тогда все чуть не погибли.
— Недоработка, — вдохнул японец и развёл руками. — Меч не покинул твоего дома, и его активность я принял за обычные тренировки. Но вы справились и без меня.
— Мы бы и на Олдерни справились, — сказал Вильгельм. — Но спасибо, что помог. Это позволило сохранить жизнь многим нашим бойцам. Да и англичанам тоже: увидев наше преимущество, они принялись сдаваться. И в итоге всё закончилось намного лучше, чем могло.
— Но не для всех, — заметила бабушка и вздохнула.
После её слов наступила неловкая пауза, которую в итоге прервал Нори.
— Мне жаль, что так получилось с Гарри, — сказал японец. — Но это был его выбор. Он мог побороть свою неуёмную гордыню и жажду власти, посвятить жизнь добрым делам, но он не справился.
На некоторое время все опять замолчали, а потом Вильгельм Пятый сменил тему разговора.
— Но скажи, Нори, зачем ты устроил это шоу? — спросил император. — Почему не пришёл, как все нормальные гости?
— Не люблю я шумные сборища, — отмахнулся японец. — Нормально же стоим, общаемся. В тишине, никто никуда не спешит.
— То есть, на церемонию ты не останешься?
— Конечно, нет.
— Жаль, но уговаривать тебя я не буду. Знаю, что бесполезно, ты ещё тот упёртый баран. — Вильгельм крепко обнял друга и добавил: — Спасибо тебе за всё!
— И за такой подарок нам на свадьбу, — добавила бабушка. — Ты не представляешь, как мы рады тебя видеть. И в качестве ещё одного свадебного подарка пообещай, что ты больше не пропадёшь на сто лет!
— На пятьдесят, не больше, — ответил японец, улыбнувшись, и, спохватившись, добавил: — Как хорошо, что ты напомнила про подарок!
Нори
— Узнаёте?
— Как не узнать любимый сорт саке учителя, — сказал Вильгельм. — Но где ты его раздобыл? Его же давно не выпускают.
— Эту бутылку мне как-то подарил сам учитель и сказал, чтобы я выпил её по действительно важному поводу. А разве может быть повод важнее, чем свадьба моих лучших друзей?
Нори вручил Вильгельму бутылку саке, а бабушка, глядя на это, заявила:
— Теперь ты точно должен остаться, не будем же мы его без тебя пить.
На это японец ничего не ответил, он снова полез в мешок, достал оттуда шоколадку с японскими иероглифами на обёртке и сказал:
— Чуть не забыл! Вы же помните, что я всегда отдаю долги?
Бабушка и император с удивлением посмотрели на друга, а тот протянул шоколадку Вильгельму и объявил:
— Вот, Вилли, держи! Она твоя!
— Что это, Нори? — спросила бабушка.
— Шоколадка, — ответил японец. — Когда-то давно, я поспорил с этим самоуверенным донжуаном, что он никогда не добьётся от тебя взаимности. На шоколадку поспорил. И кто бы мог подумать, Кэтти, что ты дашь слабину?
Нори улыбнулся, а бабушка насупилась и гневно посмотрела на жениха.
— Вилли! — возмутилась княгиня Белозерская. — Как ты мог на такое спорить?
— Да я вообще ничего не помню, — как мальчишка принялся оправдываться император. — Видимо, в тот день мы выпили много саке. А может, он вообще всё это придумал. Не стоило тебе это всё ворошить, Нори. Молодые были, глупые.
— Я ничего не придумываю, я всегда говорю лишь правду и всегда держу слово и отдаю проспоренное. Это ведь правильно. Разве не так, Кэтти?
Бабушка насупилась ещё сильнее, потом тяжело вздохнула и сказала:
— Не надо так на меня смотреть, Нори! Я тоже всегда держу слово. Вилли, дай сюда эту шоколадку!
Не дождавшись реакции жениха, она выхватила у Вильгельма шоколадку и передала её японцу. Тот улыбнулся, развернул обёртку и с аппетитом откусил кусок от плитки.
— Что здесь вообще происходит? — удивился Вильгельм. — Кэтхен, почему ты отдала ему мою шоколадку?
— Видишь ли, Вилли, — сказал японец, жуя шоколад. — После нашего с тобой спора я решил подстраховаться и поспорил с Кэтти, что она не устоит против твоего очарования. И, как ты, наверное, уже заметил, она проспорила.
— Но при таком раскладе у тебя не было вообще никакого шанса выиграть, ты ничего не теряешь, но и ничего не приобретаешь, — с удивлением произнесла бабушка. — Какой в этом смысл, Нори?
— В этом нет никакого смысла, — ответил японец, продолжая жевать шоколад. — Это просто весело.