Сэндитон
Шрифт:
– Должен признаться, это я просил мистера Паркера показать настоящую прибрежную деревню, хотелось бы запомнить ее неповторимый облик, пока на побережье не пришел прогресс.
Сидней ликовал, желание друга для него было законом и руководством к действию, мнением остальных в этом случае он решил пренебречь и уверенно направился по тропинке вниз по лугу.
– О, вы увидите, что старый Сэндитон почти не меняется, – говорил он на ходу. – Это аккуратная деревушка настолько мала, что прогрессу в ней и повернуться негде. Что вы скажете, мисс Бриртон? Какая милая деревенька! В ней чувствуется особое очарование. Вы согласны? – говорил он с легкой улыбкой, поворачиваясь к Кларе. – Я убежден, что Вы не станете упускать такой редкий случай побывать здесь в такую прекрасную погоду. На свежем воздухе надо оставаться
Пока Клара раздумывала, что ответить Сиднею на эти простые вопросы, вся компания миновала луг и вслед за Сиднеем, который вел под руку Клару, вошла в перелесок. Среди деревьев тропинка стала совсем узкой, по ней едва ли могли одновременно идти двое. Сидней шел первым, за ним осторожными шагами, слегка приподнимая край платья, чтобы не упасть последовала Клара, за ней – Шарлотта и замыкал цепочку равнодушно смотрящий под ноги Генри. Шарлотта заметила, что они с ним достаточно отстали и не сомневалась, что Сидней намерено увлек Клару вперед, чтобы произвести впечатление на томную красавицу. Он шел всё быстрее, говорил непрерывно, многозначительно оглядывался на Клару. Генри Бруденалл, напротив, почему-то не стремился понравиться ей. Он ни разу не взглянул на нее, по пути сорвал ветку и бесстрастно хлестал ее по придорожным кустам. Шарлотта с жалостью смотрела на него и мысленно прощала его учтивость, сочувствуя душевным переживаниям своего спутника.
Она дважды пыталась первой начать разговор, но Генри ничего ей не ответил. Ее стандартные фразы о прелести лесной прохлады в жаркий день и чудесном пении птиц затерялись в зеленом шуме. Шарлотта не обижалась на невнимание, ей было жаль, что Генри так и не понял ее искренний порыв отвлечь его от мрачных мыслей. Он размашисто шел вперед и так беспечно шлепал по луже, которая попалась им по пути, что забрызгал грязью подол ее платья и даже не обратил на это никакого внимания. Шарлотта тоже решила наслаждаться молчанием и чудесным пением птиц в лесной прохладе, лишь изредка поглядывая на своего мрачного спутника и весьма общительную Клару, которая вот уже целый час без запинки отвечала на вопросы Сиднея. Их спины и лица в пол оборота путеводными звездами маячили перед глазами Шарлотты и Генри, которые держались от парочки на почтительном расстоянии, чтобы случайно не услышать о чем они говорят. Именно этот вопрос больше всего интересовал сейчас Шарлотту. Не выпуская из вида Сиднея и Клару, она заметила, что они весьма серьезны, то и дело перед ее глазами возникал строгий профиль Сиднея, которого до сегодняшнего дня она не могла представить без легкой ироничной улыбки. Но даже в этот важный, как она догадалась для них обоих момент, блистательные манеры не подводили Сиднея. Он время от времени учтиво наклонялся к Кларе, чтобы лучше услышать ее негромкий голос, заботливо отодвигал ветви на пути, которые могли ненароком уколоть нежную Клару, Шарлотта не могла оторвать глаз от этой пары и чувствовала, как больно ее кольнула ревность.
Это острое и болезненное чувство она испытала впервые, инстинктивно попыталась отстраниться от него и посмотреть на себя со стороны, почти как на бабочку пронзенную булавкой и спрятанную под стекло от пыли и времени. Но ничего не вышло. Тогда она постаралась беспристрастно взглянуть на эту счастливую пару впереди. Клара, действительно, женщина редкой красоты, Шарлотта признавала это с первой минуты их знакомства и никогда не завидовала Кларе. Сидней ей был во всем под стать. Они великолепно смотрелись вместе, но почему же Шарлотте так неприятно было на них смотреть? Злость и отвращение переполняли ее, она была готова в любую минуту променять своего молчаливого Генри на того словоохотливого Сиднея, маячившего впереди с другой. «Он всё-таки предпочел Клару», – с тоской подумала Шарлотта, когда они все вместе, наконец, вышли из леса. На просторе Сидней снова решил стать душой компании, начал шутить, пытаясь поднять настроение всем, но Шарлотта оставалась задумчивой и молчаливой, впрочем, как и все остальные, кроме Сиднея. Он, казалось, не замечал, что над его шутками никто из друзей уже не смеется и продолжал заводить всех.
– Так что же ты скажешь, Генри, о настоящей прибрежной деревне, как говорится, одна деревня и ни берега, ни моря? – шутил Сидней, когда они прошли узкой немощеной
– Я, конечно, согласен с этим, – ответил Генри. Море вечный враг моряка, так зачем же каждый день смотреть в глаза своему врагу? Я также вполне могу понять, почему все дома здесь внешне напоминают корабли в порту. Взгляните, – сказал он, махнув рукой вдоль улицы, – они такие же аккуратные, компактные и задраенные со всех сторон, как любая бригантина.
Шарлотта была удивлена этим поэтичным заявлением Генри. Нет, ее потрясла вовсе не лиричность Бруденалла. Он оказался не глухо-немым и вполне психически уравновешенным, в чем она в какой-то момент засомневалась. Оказалось, он способен вежливо говорить, проявлять интерес к окружающему миру и разумно высказываться обо всем. Она внимательно смотрела на него. Но ни Сиднея, ни Клару, похоже, его благоразумное поведение совсем не удивляло.
– Да, здесь во всем чувствуется дух минувших веков и характер настоящих мореходов, – сказала, не задумываясь, мисс Бриртон, чем в очередной раз удивила Шарлотту.
Они долго бродили по улицам старой деревни, которая напоминала издали широкую ленту, вьющуюся у подножья холма наперекор ветрам и ураганам. Ее толстостенные крепкие домики, построенные скорее интуитивно, представляли собой прямую противоположность современным правилам проектирования и расположения, которых придерживался мистер Паркер. Сэндитон не был похож на удаленные от моря поселки, которые доводилось видеть Шарлотте, их жизнь была полностью подчинена оживленному ритму рынка, Сэндитон жил в своем особом ритме, с оглядкой на далекое море. Здесь было мало свободной земли, поэтому жители не разбивали клумбы под окнами, а высаживали небольшие кустарники в маленькие бочки у порога. Вместо дверных молотков красовались когда-то начищенные до блеска судовые колокольчики, на окнах обязательно были ставни, а на крышах – флюгеры. К немалому удивлению Шарлотты, Сидней теперь не отходил от нее ни на шаг и настойчиво старался разговорить. Он явно опять набивался ей в закадычные друзья. Усталая Шарлотта была не в силах понять его поведение и не позволяла Сиднею увести ее от остальных, как всего час назад Клару.
Рыбацкая деревня осталась позади, впереди молодых людей ждал крутой подъем к новым постройкам на голой каменной скале. Они шли все вместе по широкой проезжей дороге, теперь не было необходимости идти поодиночке или делится на пары, но Сидней вновь попытался увлечь Шарлотту за собой. Она сразу же дала ему понять, что догадалась о его намерении, и когда они на подъеме остановились у нависающих над дорогой скал, сухо заметила.
– Теперь я думаю, мы сможем обойтись без всех этих пауз, красивых фраз о погоде, чудесном пении птиц и живописно дымящихся труб. Или мы начнем всё с самого начала?
– Совершенно верно, – согласился Сидней, всегда готовый посмеяться над собой, как и над другими. – Я как раз хотел сейчас предложить небольшой привал, чтобы вдоволь насладиться свежим южным бризом и приближающимся зарядом соленого ветра, который вот-вот должен перевалить через холм. Мне кажется, что о ветре мы с Вами еще не говорили? Не так ли? Но я готов отказаться от этой банальной идеи, если вы предпочтете идти быстрее.
Шарлотта, немного смутившись, попыталась взять себя в руки и твердо сказала:
– Благодарю за беспокойство обо мне, я действительно предпочитаю идти, а не рассуждать – и с гордым видом стала подниматься на холм.
– Как жаль, что мои искусные манипуляции достойные факира не оценены публикой, – сказал он, продолжая идти рядом. – По крайней мере, хотя бы сделайте вид, что Вам нравится моё общество, и Вы гордитесь, что я выбрал именно Вас в попутчицы. Впрочем, для молодой хорошо воспитанной леди вполне естественно на людях не замечать истинные цели, ради которых устраиваются такие прогулки по парам.