Сеньор Кон-Тики

Якоби Арнольд

Добравшись до места, он увидел, что камни огорожены колючей проволокой. Рядом расположился военный лагерь. Вот некстати! Сидя на обочине, Тур смотрел на колоссы, которые неподвижно стояли в нескольких стах метров от него, будто охраняли какую-то непостижимую тайну. Вряд ли он нанесет ущерб союзникам, если применит полученные навыки, чтобы проникнуть в обетованный Стоунхендж…

В канаве, портя весь вид, лежали раздавленные картонные коробки. Как только стемнело, Тур, захватив несколько коробок, пополз к ограждению. Накрыл колючую проволоку картоном, протиснулся сам и протащил за собой рюкзак и спальный мешок. После чего все так же ползком продолжал двигаться к цели. Осторожно, медленно — спешить некуда.

Вечер был прохладный, выпала

роса. Над вздымающимися к сумрачному небу голыми камнями висел широкий серп луны.

Видимо, положенные на стоящих по кругу столбах, каменные плиты первоначально создавали сплошное кольцо на высоте четырех-пяти метров над землей. Там, где эти перекладины сохранились, казалось, что стоят огромные ворота. Удивительная конструкция, полная какой-то первобытной мощи, простая и красивая… В середине круга лежала пятиметровая плита из песчаника — «алтарный камень». Его гладкая озаренная луной поверхность была словно ложе какого-нибудь незримого божества, олицетворяющего тайну, охраняемую кольцом окаменевших исполинов. Сев на алтарь, Тур достал из рюкзака свои припасы и основательно закусил. Потом расстелил на камне спальный мешок.

Несколько часов он пролежал под луной, впитывая источаемую землей и камнями странную атмосферу чуждых забытых верований. Он пытался представить себе ту пору, когда Стоунхендж был полон глубокого смысла для людей. Движимые глубокой верой, будто им одним ведомо, что ожидает человека в загробном мире, они издалека доставили сюда эти исполинские плиты.

Высоко в ночном небе пронесся какой-то светящийся предмет и нарушил его размышления. Может быть, один из этих страшных снарядов «Фау-2», которые превращают в развалины целые квартары Лондона?.. В конце концов Тур уснул. Он проснулся, когда утренняя заря окрасила камни в розовый цвет, и ощутил небывалую радость. Солнечные лучи, просочившись между двумя огромными стояками, упали на него и на алтарь. Хорошо… Тур почувствовал себя запоздалым отпрыском солнцепоклонников, несчетные поколения которых приветствовали здесь возрождение дня, возрождение жизни.

Румяное солнце висело еще, совсем низко над волнистой равниной, когда Тур протиснулся обратно сквозь заграждение и поспешил на станцию, чтобы успеть на первый поезд. В Стоунхендже он лишний раз убедился в том, чему его давно научили лес и горы: хочешь по-настоящему узнать какое-то место, побывай там не только днем, но и ночью.

На парашютных курсах Тур видел лихих ребят из многих стран. Как-то утром за завтраком его взгляд задержался на широких спинах в кожаных куртках, и мысли сразу перенеслись на другой конец земного шара. Снова он был на Фату-Хиве, на усеянной черепами ритуальной площадке в долине Омоа. За соседним столом сидели его современники, у них были те же убеждения и те же враги, что у него, но на куртках белой краской нарисованы черепа по числу бомбовых налетов, совершенных на Германию. У кого два, у кого три, а у самого боевого летчика черепа были нарисованы в полтора ряда.

Туру стало неприятно. В Южных морях никто из островитян теперь не хвастался количеством добытых черепов. Старик Теи Тетуа лишь однажды, еще в детстве, отведал человеческого мяса во время какого-то ритуала. А подлинная охота за головами, когда воины вешали себе на шею ожерелье из черепов или складывали их грудой у своего ложа, даже у самых примитивных племен, какие он встречал, была давно пройденной ступенью. И вот его современники, его товарищи по оружию, сменившие лук и стрелы на бомбометатели, занимаются тем же. Последний крик мужской моды в двадцатом столетии — рисунок черепа, обозначающий бомбовый рейд… Нынешний охотник за головами летит высоко в небе, он не видит своих жертв и не может собрать скальпов. А если бы мог?.. Сколько мужчин, женщин, детей за каждым нарисованным черепом?

В эти дни Тур не раз встречал норвежцев, вернувшихся с тайного задания в Норвегии. Исчезнет парень на месяц-другой, потом, глядишь, опять он

в лагере. И все, что о нем известно, — выполнял какое-то опасное задание в тылу врага. У Тура появилось много новых друзей, но настоящих имен их он не знал.

Его познакомили с лейтенантом, кавалером множества орденов. Это был невысокого роста, худощавый человек, но четкие черты лица и упрямый рот выдавали прямую и на редкость волевую натуру. Через несколько лет им суждено было вместе участвовать в одном из самых удивительных послевоенных приключений: в экспедиции «Кон-Тики». Лейтенанта звали Кнют Хаугланд, это он обеспечивал радиосвязью группу, которая в феврале 1943 года подорвала в Рьюканской долине установки, дающие «тяжелую воду». Как известно, союзники придавали огромное значение этой диверсии, целью которой было не дать немцам первым создать атомную бомбу.

Хаугланд только что вернулся из Норвегии с очередного задания. Он сидел со своей радиостанцией в центре Осло, на чердаке родильного дома. Немцам удалось его запеленговать. Полиция и гестапо окружили здание, но Кнют пробился сквозь кольцо и ушел.

Не трудно представить себе радость Тура, когда этот испытанный солдат спросил, согласен ли он лететь с ним на задание. Их сбросят над лесами Нурдмарки, недалеко от Осло. Тур будет инструктором связи при штабе Отечественного фронта.

Лондонское начальство одобрило этот план, но ход событий опять поломал все расчеты.

X. Мурманский конвой [3]

В эти самые дни русские, изгнав немцев из Финляндии, вошли в Финмарк, самую северную область Норвегии. Двадцать пятого октября 1944 года Советская Армия освободила Киркенес, который был главной северной базой фашистских подводных лодок. Двадцатая горнострелковая армия, насчитывавшая около двухсот тысяч человек, беспорядочно отступала. Немцев преследовали небольшие русские отряды. Последний бой произошел шестого ноября 1944 года у Сейды, в долине реки Таны. После этого гитлеровские и советские войска больше не соприкасались. Дальше оккупанты отходили медленнее, сжигая города на своем пути и угоняя население.

3

Конвой — здесь: караван грузовых судов, идущих совместно под охраной военных кораблей. — Прим. ред.

Из Англии срочно выслали в Финмарк норвежский отряд под командованием полковника Арне Дала. Штаб отряда обосновался в Киркенесе, где находился и русский штаб. Полковник Дал и его люди, не жалея сил, старались помочь оставшемуся гражданскому населению. В городе уцелело три дома, все дороги были разрушены, телеграфные столбы взорваны, продовольствия не было.

Связь с Лондоном поддерживалась через русские радиостанции в Киркенесе и Москве. В Англии решили снабдить норвежский штаб собственной радиостанцией, чтобы ежедневно передавать доклады прямо в Лондон. Для этого выделили трех человек — лейтенанта Рёрхолта, Тура и еще одного бывшего члена «Группы „И“» — Рольфа Стабелла. Они оказались в числе тридцати норвежских офицеров, направляемых в Финмарк для выполнения разных заданий. А так как немецкие самолеты и военные корабли все еще блокировали норвежское побережье, в Финмарк можно было попасть только через Мурманск. Как раз в эти дни Туру и Стабеллу присвоили звание фенрика.

Получив тринадцать ящиков с радиоаппаратурой, они погрузились на американский авианосец в Скапа-Флоу на Оркнейских островах, откуда в Мурманск вышел целый конвой — около восьмидесяти союзнических кораблей. Половину составляли транспорты, преимущественно класса «Либерти», с которыми Тур познакомился, еще когда работал на верфях «Бетлехем фейрфилд». Норвежская группа фигурировала под кодовым названием «Оперейшн крофтер». Это звучало очень лихо, пока Тур не сообразил, что английское слово «крофтер» означает «батрак».