Сеньорита

Берег Игорь

Но раз выдалась оказия — посмотрим, попробуем. Будет потом что друзьям рассказать.

Принесли каких-то больших раков, зелень, ломтиками нарезанные сыры. Два больших графина вина. Эрнест, как заботливый хозяин и галантный кавалер, налил в бокал даме, плеснул Денису и переводчику. Себе же, достав неизменную флягу, — коньяка в стакан. Переводчик скорчил недовольную мину, и американец, смилостивившись, поделился коньяком и с ним.

Есть не хотелось. Совсем! Они ведь недавно славно отобедали на рынке. Тем более что Денис абсолютно не знал, как употребляют этих раков-переростков, как их… омаров. Ничего стыдного

в этом, конечно, не было. Ну не водятся в Советском Союзе омары!

А вот Ольга знала, как управляться с ракообразными и ненавязчиво подсказала, продемонстрировав как именно. Так что Денис справился с поставленной задачей.

А Хемингуэй через переводчика все время лез с вопросами. Журналист, понятно. Тем более, не нюхавший пороха. А сколько боевых вылетов русский пилот совершил? А бывал ли в воздушных боях? А сколько противников сбил? А немцев сбивал? А что он делает в Барселоне? Прибыл на приемку новых аэропланов, которые вот-вот должны быть доставлены из России?

Денис отвечал сдержанно, раздумчиво. Скупо, в общем. На последние вопросы вообще только сказал, что здесь он по заданию командования и все остальное — военная тайна! Журналисты синхронно закивали. О, военная тайна, понимаем.

Тут к ним присоединилась та самая худосочная американка, которая в баре «Мой ослик и я» отговаривала Эрнеста драться с русским. Звали ее Марта, и была она тоже журналистом и, кроме того, подругой Хемингуэя. Фамилию Денис не расслышал. Очень уж громко играл небольшой оркестрик на эстраде в глубине заведения.

Дамочка принялась о чем-то оживленно щебетать на ухо своему Эрни, а тот подливал себе коньяка и закусывал почему-то не омарами, а небольшими луковицами, которые доставал одну за другой из кармана. Коньяк с луком! Тот еще от него духан идет. Как эта Марта с ним целуется?

Не сказать, чтобы журналист Денису нравился. Хамоватый, бесцеремонный. Но, может быть, американцы все такие? Раньше с представителями этой страны пилоту встречаться не приходилось. А так вроде ничего, свойский парень, явный любитель подраться, выпить не дурак. И журналист, наверное, хороший, раз сюда послали. Хотя, черт его знает, что он там пишет в свои газетки. Вон какую ахинею нес про «асов Геринга» и «сталинских соколов»!

Но язык в его присутствии распускать явно не стоит. Один «корреспондент» здесь ему уже попался. Такой грязью облил, что теперь и не знаешь, как отмываться.

Впрочем, Штефан говорил что-то о том, что после успешной доставки «груза» у Дениса появятся оправдания перед командованием.

Вспомнив о Штефане, пилот совершенно неожиданно увидел того собственной персоной. В дальнем углу бара, за столиком, полускрытым какой-то причудливо изогнутой, в стиле заведения, вешалкой, их таинственный спутник сидел в компании двух серьезного вида мужчин. Мужчины были в штатском, но что-то выдавало в них близость к армии. То ли короткие, почти под «бобрик» прически, то ли прямые спины. И оба носили стеклышки, вставленные в глазницу. Эти, как их… монокли! Что, в свою очередь, наводило на мысль о немцах. Немцев Денис встречал. И в Советском Союзе, и здесь, в Испании. Не накоротке встречал, издали видел. И парочка из них пользовались таким вот оптическим приспособлением.

Интересно, что здесь делает представитель Коминтерна (а Денис уже утвердился в мысли, что Штефан —

именно из этой организации) в компании каких-то германских чинов? Очень интересно! Пожалуй, следует с ним быть поосторожней…

Компания Штефана вела себя пристойно, там потягивали винцо и вели неспешную тихую беседу.

А вот за столиком Хемингуэя страсти накалялись. Эрнест, приняв из фляги уже достаточно, жаждал громких разговоров, а лучше — споров. Да таких, чтобы стаканы и бутылки летели на пол, а спорщики в разгар полемики хватали друг друга за грудки.

Но спорил он пока только с переводчиком, то есть — коллегой-журналистом. Дениса не вовлекал, видимо, помнил, чем окончился разговор в другом баре. И хотя считал себя неплохим боксером, полученный от русского летчика отпор предостерегал: не трогай!

Громкие разговоры могли привлечь внимание Штефана и его спутников, поэтому Денис, шепотом объяснив Ольге ситуацию, заявив, что здесь ему скучно и буржуазно, предложил перебраться в другой бар, попроще. Да хотя бы в того же «Ослика…»

Удивительно, но Хемингуэй согласился сразу же. Кажется, он все-таки был простым парнем, и показная роскошь местного заведения ему претила. А привел он всех сюда, чтобы просто пустить пыль в глаза.

И они быстренько оказались на улице, все той же Рамбле. И до знакомого бара доплелись быстро. Доплелись — потому что журналистов, хотя и крепко стоящих на ногах, все же ощутимо покачивало.

По дороге Денис убедился, что Эрнест здесь личность очень популярная. Он то и дело останавливался для того, чтобы перекинуться с кем-нибудь парой фраз, хохотал, хлопал собеседника по спине, получал ответные дружеские тумаки и шел дальше, чтобы через десяток метров встретить нового знакомого.

Но, наконец, появился на горизонте «Ослик…» Здесь все завертелось по новой. Казалось, фляга Хемингуэя бездонна. Денис, хотя и отхлебывал понемногу сухого вина, делая вид, что пьет, как следует, чувствовал — хватит.

И они с Ольгой под предлогом посещения туалета просто смылись с того бесконечного праздника. Ну его на фиг! Может, у американских журналистов и принято пить беспробудно. Но советскому военному летчику это совсем не нужно. И хотя Эрнест этот проклятый уверял, что не встречал еще ни одного непьющего пилота, тут у него вышел явный прокол.

Ольге о том, что видел Штефана в подозрительной компании, Денис, конечно же, рассказал. Они обсудили это, но никаких выводов делать не стали. Мало ли какие дела могут быть у этой таинственной личности? Пока он им помогал.

А если точнее — они ему. Золото это дурацкое в Барселону привезли. Как будет дальше — посмотрим. Но вообще-то тупое времяпрепровождение начинало надоедать. Денег пока хватало. Надолго ли? Впереди была неизвестность. План, хотя и слабенький, у Дениса наметился. Спихнуть «груз», получить в подтверждение того, что он не прятался где-то, а действовал, помогал Испанской республике, какие-нибудь документы, вернуться в Мадрид и предстать перед начальством с честным взором. Дескать, вот он я, готов воевать дальше! А что в той газетке написали — брехня собачья, клевета и оговор свихнувшегося эмигранта. Без проверок, конечно, не обойдется. Но ведь проверяли его перед тем, как послать в Испанию! Надо полагать, дотошно проверяли. Раз послали — значит, ничего не нашли. Ну и все дела.