Сенши Кагори
Шрифт:
Выход в Ракш отследить не трудно. Потому что возникает ощущение, что ты ничего не весишь. Ты перестаешь ощущать тело, пропадают звуки. А потом открываешь глаза… И видишь Ракш.
Здесь, в Ракше, додзё нет. Юкио сидел на «земле». Он поднялся. Рядом был Круг, тот самый, составленный из каменных колонн. Высокие крепостные стены закрывали вид на окрестности. Невдалеке высился внутренний замок, с характерными крышами, у которых углы загнуты вверх.
Юкио вошел в Круг. Мию-сан говорила, что лучше находится в нем. А почему, еще не рассказала.
Юкио, остановившись посередине,
Бугристая, толстая рукоять сразу же толкнулась в руку. Пришло смутное ощущение, словно матерый волкодав сдержанно, с достоинством, но радуется возвращению хозяина. Рука парня сомкнулась на рукояти Хайрестока.
Простой, без украшений длинный меч. Хайресток — это именно боевое оружие. То, которое рассекает плоть врага, а не висит украшением на стене. Прямое длинное лезвие в три пальца шириной. И тут Юкио так торкнуло, что в глазах потемнело. От боли! Буквально мгновенно все тело словно прошило током. Парня бросило на колени.
Боевые перчатки, обшитые железными пластинами. Вот что увидел Юкио, когда пришел в себя. Боевые перчатки на руках, которые сжимали Хайресток. А смотрел он на мир из шлема.
Здоровый, даже огромный мужчина, в тяжелых, тускло блестящих и грубых доспехах, воздвигся над землей. Чудовищный, длинный меч в его лапе смотрелся не таким уж и большим. Лицо мужчины скрывал мрак, словно под шлемом не было лица. Только два алых буркала светились в этой темноте ненавистью к миру.
Увесистый клинок перечеркнул реальность. И Ракш сотряс беззвучный боевой крик последнего Бера. Который выжил! И теперь… Был готов к новой битве!
А воин, тем временем, смотрел на свое оружие так, словно говорил с ним…
Примерная боеформа Кагори Юкио (Ингвара Бера)
… Возвращение из Ракша всегда ощущается падением. Юкио открыл глаза… И немедленно ощутил, что все тело затекло.
— Прости! — Мэй, увидев, что Юкио зашевелился, тут же вскочила и рванула куда-то.
Парень проводил ее удивленным взглядом.
— Симатта… — негромко выругался он, когда попытался встать.
Сколько он времени провел в Ракше? Похоже, немало. Кряхтя, словно старый дед, Юкио, все-таки, поднялся. И на деревянных негнущихся ногах вышел с татами. И натолкнулся на два очень пристальных взгляда. Очень пристальных. Сестры Датэ сидели у выхода. Когда Юкио вышел, они одновременно (реально одновременно, словно тренировались!) поднялись с лавочки.
— А кажешься слабаком, — произнесла Сакура.
— Это специально? — спросила следом Аюли.
— М-м, — выдавил Юкио, который сейчас испытывал серьезную слабость.
И не нашел, что ответить. Врать не хотелось, а говорить… тоже не хотелось.
— Потренируемся? — сощурилась Сакура.
— Завтра? — добавила Аюли.
Интересная манера общаться. Юкио вздохнул.
— Посмотрим, — сухо ответил он.
И проковылял
— Так вот для чего нас сюда отправили, — задумчиво произнесла Сакура. — А я-то думала, дед нас решил жизни поучить.
— Интересно, если этот Юкио еще только восстанавливается, — заговорила Аюли. — То, значит, в норме он еще сильнее?
Девушки переглянулись. А потом на их губах расцвели предвкушающие улыбки…
… Сразу из трех палат донеслись предупреждающие трели систем жизнеобеспечения. Прибежавшие Кагори с удивлением смотрели, как их пациенты, к работе завтра с которыми они готовились, пришли в себя. Имубэ Кимико, которая на самом деле, была самой тяжелой (у нее было что-то вроде раздвоения, она пребывала одновременно и в реале, и в Ракше), сидит на кровати, прижав ладонь к голове. Ёшида Юто удивленно озирается, приподнявшись на локтях. А последний парень, Тада Минору, изучает переплетение проводов и трубок.
— Так, — произнесла Кагори Мию, входа в палату к Кимико.
Девушка подняла голову.
— Очень болит… — прошептала Кимико.
— Опять чудо, — произнесла Мию-сан, хмурясь. — Как-то это уже напрягать начинает.
Токио. Специальный район Тиёда. Датэ Горо и Ольга
Полицейские, которые стояли на КПП, даже не посмотрели, кто сидит в машине, заезжающей в замок. Что говорило о том, что они прекрасно знали, кто это приехал. Полицейские здесь к полиции имеют из общего только форму. Достаточно было посмотреть на открытые кобуры, из которых выглядывали рукояти Беретт.
Древний замок Тиёда, он же Эдо, с древности был резиденцией клана Минамото. В храме Сенсо-джи находилось их главное поместье. Или, как сейчас говорят, база. И не просто так Минамото расположились именно в этом храме. Ключ их силы состоял в том, что они охраняли членов одной интересной секты, которая называлась Чаисуру. Видящие.
Чаисуру были не какими-то предсказателями (наличие которых вообще-то придумка хёджинов). Они были именно видящими, то есть очень хорошо разбирались в пране. Их особенностью было то, что они разбирались в пране МИРА. Таньджуна, если быть точнее. То есть базового мира. Члены Чаисуру держали руку на пульсе у всего мира… И никогда не ходили в Ракш.
Собственно, тем полицейским, а точнее воинам клана Минамото, поэтому и не требовалось проверять машину. Они знали, точнее, им сообщили, кто в авто. И да, именно этим и пугали Чаисуру. Часто возникало ощущение, что они знают буквально все.
Минамото считаются самым сильным кланом Ямато не по причине древности (те же Тайра и Фудзивара тоже могут историей козырнуть. Да и Датэ не такой уж юный клан). Минамото реально самый сильный клан, причем доказавший это в ходе военных действий. Это сейчас кланы не воюют. А еще каких-то триста лет назад, одна из бакэнэко клана Фудзивара, мстя за своего господина, прорвалась сюда, в замок Эдо. Именно тогда Чаисуру и показали свою настоящую и совсем недобрую силу. Точнее, наоборот, не показали. Но бакэнэко вынесли отсюда… по частям. А что конкретно случилось в подземельях под замковым храмом, знают только сами Чаисуру.