Сенши Кагори
Шрифт:
— Сакура, Аюли, доошита но?! — донесся из дома приглушенный вопрос.
— Киказу ни, Кимико, — устало ответила кто-то из сестер.
И как враз все стало тихо. Собственно, гостей клана выгнали из комнат громкие возгласы, топот.
— Что у них тут такое происходит-то? — недоуменно произнес Олег.
Сенго стояла у открытой двери и смотрела на спящего сына. Иногда она посматривала и на Мэй… Парочка получилась… чуть не идеальная. Друг друга поддерживают. Из Мэй ни слова не удалось выдавить, просто сидела на лавке и смотрела на
Сенго хмурилась, когда снова вспоминала картину в додзё. Юкио, лежащий на полу. Мэй, скрючившаяся на лавке. Бледные и напуганные Сакура с Аюли. И эти две… спорщицы… Словно неживые. К счастью, это только показалось.
Сенго задвинула панель, устало выдохнула и провела ладонью по лицу. Зевок получился сам собой.
— Дети, — негромко выдохнула женщина…
… - Мэй, — раздался в тишине комнаты голос парня, когда дверь закрылась.
— Да, — откликнулась девушка.
— Нужно ли говорить, что не надо рассказывать то, что ты видела? — спросил Юкио. — Никому не надо.
— Нет, — снова лаконично ответила Мэй.
Парень помолчал.
— Ты считаешь, что я неправильно сделал? — спросил Юкио.
Девушка ответила не сразу. Юки же прилагал чудовищные усилия, чтобы не провалиться в сон.
— Я не знаю, как это описать, — произнесла, наконец, Мэй. — Но я чувствую, что ты правильно поступил. Но я не знаю, правильно ли все это было.
— Правильно или нет, Мэй, — произнес парень. — Это… уже было…
Девушка задумалась. Кстати, забавно, но выложившись, она сейчас ощущала Юкио гораздо четче, чем обычно. Вот и сейчас Мэй чувствовала, что парень тревожиться. И это… Ну, он же явно за нее тревожится. Она провела рядом с ним уже немало дней, чтобы усвоить, что… Он тот самый мужчина, который за себя не переживает. А вот за свои действия очень даже.
— Юки, — голос Мэй дрогнул. — А… Чиоко с Сидзу? Если они…
— Глупцы рядом опасны, Мэй, — ответил парень. — Прости… Меня вырубает…
Мэй и саму сильно клонило в сон. Вскоре она услышала ровное дыхание парня. Да и его аура стала почти неощутима.
— Люблю… — еле слышно, словно пробуя это слово, произнесла девушка.
И, повернувшись набок, подтянула колени к груди. Она всегда так засыпала. Мэй смежила глаза, а на ее губах играла ласковая улыбка.
Чиоко очнулась рывком. Ее верхняя губа сразу же дернулась вверх, в памяти все еще билась картинка, как этот воин буквально размазывает ее. Подавляющая, холодная, презрительная сила. Равнодушная, жестокая. У Чиоко даже не возникло сомнений, что она сражается за свою жизнь.
Перед глазами все плыло. Чиоко в каком-то полубреду отметила, что когда она села, рядом раздалось верещание, что-то пикало. Не сильно отдавая себя отчета, бакэнэко помотала головой.
— Нори! —
Какие-то тени на фоне светлого прямоугольника.
— Симатта! — раздался ответ. — Что и эта тоже?!
А потом Чиоко ощутила, как сонливость растекается по телу. В голове восхитительно зашумело.
— Вторая сбежала, — успела услышать женщина.
В ответ какое-то "бу-бу-бу".
— А я откуда знаю? — ответ был громким. — Я пришел, а ее нет!
Мэй проснулась от чувства… беспокойства. Она распахнула глаза… И увидела привидение, стоящее возле футона Юкио. Привидение тряслось, что-то бормотало. И поразительно походило на Сидзу. При этом женщина была в одном коротком больничном халатике, практически на голое тело. Волосы ее были распущены… и выглядели так, словно Сидзу каталась по земле.
— Сидзу! — окликнула девушка женщину.
Та обернулась. И Мэй едва не выругалась, когда увидела всегда шикарную Сидзу в таком состоянии. Более всего сейчас Мураками Сидзу походила одновременно на маньяка и наркомана во время жесткой ломки. Под глазами залегли тени, все лицо находилось в движении, будто женщина специально поочередно подергивало бровью, уголком рта, щекой, губами… Но больше всего поражали глаза. Они сейчас были большими, реально большими, словно Сидзу их выпучила.
— Прости, — негромко, но с каким-то надрывом произнесла женщина. — Прости. Прости.
— Я поняла, Сидзу, — опасливо ответила Мэй. — Ты… Что хотела?
— Я? — женщина вдруг расплылась в улыбке.
А потом резко нахмурилась. То есть налицо какое-то очень подвижное состояние психики.
— Хотела… — пробормотала Сидзу. — Я что-то… Да! Я хотела!
И она натурально рухнула на колени. Мэй, похоже, даже хруст услышала.
— Ну, почему?! — буквально взвыла женщина. — А-а… Нет же… Вот он! Мой!!! Хи-хи-хи!
За распахнутыми дверями послышался топот ног. И через мгновение в комнату влетели Сенго и ее мать, Кейко.
— Ага, как я и думала! — воскликнула Сенго.
— Ну, а куда бы она еще поперлась? — добавила Кейко. — Эй, Сидзу! А ну-ка…
И Мэй только глаза округлила, когда Мураками вдруг как подпрыгнет! И оказалась на четырех конечностях, лицом ко входу!
— Ух ты! — выдохнула Кейко, когда Сидзу без всяких почти зарычала. — Ну, все.
— Что все? — с досадой спросила Сенго.
— Не видишь что ли? — ответила Кейко. — Своё охраняет. Нору. Кицунэ же.
— И что теперь? — выдохнула Сенго. — Нельзя же ее тут оставлять?
Возникла неловкая пауза. Сенго клокотала рыком. Женщины с досадой смотрели на нее.
— Симатта! — раздался в тишине недовольный мужской голос. — Во! Сидзу?
И опять Мэй увидела почти мгновенную метаморфозу. И… совсем не слегка пошлую сцену.
— Эй-эй! — парень едва успел схватиться за штаны.
А одеяло уже летело в сторону окна.
— Так!!! — теперь уже Юкио рыкнул.
И опять… Сидзу мгновенно отпрянула, причем с крайне виноватым видом. А Юкио сел на футоне.
— Ты что, сбежала? — строго спросил парень.