Сентрал-парк
Шрифт:
Я снова просматриваю картинки на своем телефоне. Я перекачала на него сотни фотографий четырех убитых. Не посмертные фотографии, а из обычной мирной жизни, которые нашла у них на компьютерах.
Включила просмотр, передо мной поползли фотографии, и как всегда я стала смотреть на Клару Матюрен. Первая жертва. Учительница. Почему-то ее я ощущала особенно близкой. А среди фотографий одна казалась мне особенно трогательной: традиционный снимок всего класса с датой «октябрь 2010». Снимок сделан в школьном дворе. Все ученики довольно большого класса начальной школы им. Жолио Кюри расселись вокруг учительницы. Но фотография полна жизни.
3
Работающая девушка (англ.).
В день своей смерти Клара не надела любимый шарф.
По спине у меня пробежала легкая дрожь.
«Ничего не значащая мелочь?»
Мозг заработал с удвоенной силой, пытаясь понять, что произошло. Почему Клара Матюрен не надела в этот день свой любимый шарф? Может быть, одолжила подруге? Или отдала в чистку? Или потеряла?
«Может быть, она его потеряла?..»
Мод Морель, вторая жертва, тоже кое-что потеряла. Потеряла свой мобильный телефон, который в конце концов был найден в такси. А мобильный Натали Руссель? Может быть, она тоже его потеряла?
«Потеряла».
Два телефона, шелковый шарф…
А Виржини Андре? Что она потеряла?
«Жизнь».
А еще? Я ухожу из альбома фотографий и перехожу в режим звонков, набираю номер Сеймура.
— Привет, это я. В деле Виржини Андре тебе не попадалось свидетельство, что она что-то теряла незадолго до смерти?
— Алиса! Ты в декрете, черт бы тебя побрал! Занимайся приготовлениями к появлению своего младенчика!
Я не обратила внимания на его болтовню.
— Ты помнишь, было что-то такое в деле или нет?
— Нет, Алиса, ничего такого я не помню. Мы же больше не корячимся над этим делом.
— А ты можешь найти мне телефон ее бывшего мужа? Найдешь, скинь мне на мобильник. Я сама его спрошу.
— Ладно, — со вздохом согласился Сеймур.
— Премного благодарна, старик.
Через три минуты после того, как я отключилась, от Сеймура пришла эсэмэска, и я прочитала ее у себя на экране. Тут же позвонила Жан-Марку Андре и оставила ему сообщение на автоответчике, попросив связаться со мной как можно скорее.
— Мадам
Роз-Мэй — уроженка острова Реюньон, женщина в теле с сильным креольским акцентом. Она отчитывает меня всякий раз, как я к ней прихожу, словно я маленькая девчонка.
— Нет, конечно, — отвечаю я и иду за ней следом в кабинет на третьем этаже, где она ведет занятия, готовя нас к родам.
Акушерка просит меня лечь, потом осматривает, говорит, что матка еще не раскрылась, так что преждевременных родов опасаться нечего. С удовольствием замечает, что ребенок повернулся и теперь лежит как надо.
— Головка вниз, а спинка слева. Идеальное положение. Он, похоже, уже начал немного опускаться.
Она прижимает к моему голому животу датчики и включает аппарат, который записывает сердечный ритм моего малыша и сжатия матки.
Я слышу сердцебиение моего сына.
Я растрогана до слез, глаза у меня на мокром месте, и тут же у меня тоскливо сжимается сердце. Роз-Мэй объясняет, как я должна себя вести, если вдруг почувствую схватки, но случиться это должно недели через четыре, а может, даже через пять.
— Если схватки будут повторяться через каждые десять минут, примите спасфон и подождите с полчаса. Если боли пройдут, значит, ложная тревога. Но если боль усилится и…
Я чувствую, что в кармане куртки жужжит телефон, он совсем рядом со мной. Прерываю акушерку, привстаю и прижимаю к уху сотовый.
— Жан-Мари Андре, — сообщает голос в телефоне. — Получил на автоответчике ваше сообщение и…
— Спасибо, что позвонили, месье. Я капитан Шафер, один из следователей, которые занимаются делом убийства вашей бывшей жены. Вы, случайно, не помните, не теряла ли она что-либо незадолго до смерти?
— Теряла ли что-нибудь?
— Ну да. Что-нибудь из одежды? Может быть, безделушку? Кошелек?
— А какое это имеет отношение к ее смерти?
— Возможно, никакого, но нужно исследовать все, что только возможно. В общем, вы слышали от нее о какой-нибудь потере?
— Да, слышал, и даже…
Он замолчал посередине фразы. Я почувствовала, что голос у него дрогнул под наплывом чувств, но он справился с собой и объяснил:
— Знаете, потеря и была причиной, почему мы поссорились в тот последний день, когда она привезла мне сына. Я ее отругал. Как она могла потерять плюшевого мишку Гаспара, его любимца, без которого он не засыпает. Виржини сказала, что они позабыли мишку в парке Монсо, сказала, что уже обратилась в бюро находок, но…
«Бюро находок…»
Сердце заколотилось у меня как сумасшедшее. Чистый адреналин.
— Одну минуточку, месье Андре, я хочу быть уверенной, что все поняла правильно: Виржини побывала в бюро находок или только собиралась туда обратиться?
— Она сказала, что уже сходила туда и заполнила карточку, чтобы ее предупредили, если мишка найдется.
Я не верила собственным ушам.
— Я все поняла, спасибо. Позвоню, если будут какие-то новости.
Я сняла с себя датчики, встала и поскорей оделась.
— Очень жаль, Роз-Мэй, но мне срочно нужно идти.
— Ни в коем случае! Это несерьезно, мадам Шафер. В вашем положении вам не…
Я уже толкнула дверь, я уже стояла у лифта и вытаскивала телефон, чтобы вызвать такси. Такси я ждала в холле, дрожа от нетерпения.
Это я, я сама вела следствие.
Меня переполняла гордость. Я думала, как часто следователи шаг за шагом изучают все, чем заняты несчастные жертвы, и упускают что-то необыкновенно важное.
«Я не упустила это что-то, я его нашла…»