Сентябрь – это навсегда (сборник)
Шрифт:
— Вы ничего не знаете, шеф, — тупо повторил Оливер. — Я хуже тех фашистов, которые экспериментировали в лагерях смерти…
— Чего ты хочешь? — грубо спросил Роберт, которому вдруг стало противно находиться рядом с этим стенающим боровом.
— Избавиться от мук! — с пьяной горячностью воскликнул Оливер. — Я всегда считал, что совесть — это выдумка поэтов и неврастеников. А теперь она открылась, будто старая рана, и болит. Что мне делать?
— Застрелись, — посоветовал Роберт. — Самый простой выход. Я пока
Оливер привстал. Глаза его обрели осмысленность.
— Спасибо за совет, — без тени улыбки сказал он и добавил: — Я всегда считал тебя хорошим парнем, шеф.
— Проспись, — буркнул Роберт, направляясь к двери. — Сейчас пришлю к тебе Эвелину — пусть сделает успокоительный укол.
В городе Роберт решил позвонить брату и заехал на почту. Из Центра звонить не хотелось — он знал, что все их разговоры фиксируются на пленку.
Пока телефонистка связывалась с Лос–Анджелесом, он вышел на веранду. С запада на город заходили грозовые облака. Их еще пронзали солнечные лучи, и все вокруг окрасилось в зловещий сиреневый цвет. Роберт достал флакон с коньяком, сделал несколько могучих глотков.
«Напрасно я так с Оливером, — подумал он. — Может, в самом деле у человека душа заболела… Что-то его, конечно, мучает. В таком случае — зачем темнить? Открылся бы, хотя какой из меня, черт возьми, духовник… Самому выть хочется…»
Он снова глотнул из флакона и невольно поежился, почувствовав затылком чей-то взгляд: Его бесцеремонно разглядывал худой мальчишка лет десяти в заношенных джинсах и грязной желтой рубашке. Мальчишка сидел на ступеньках веранды. Время от времени он с независимым видом отворачивался и плевал в цветник. Взгляд у мальчишки был насмешливый и дерзкий.
Роберт поманил его рукой. Подойди, мол.
Мальчишка насторожился и нехотя встал.
— Хочешь заработать доллар? — спросил Роберт.
— Еще как, сэр.
— Вот, возьми. И сделай милость — не торчи перед глазами.
— Понял, сэр. Исчезаю.
— Мистер… Вы заказывали Лос–Анджелес, — напомнила телефонистка. — Соединяю.
Роберт узнал голос Луизы, жены брата, и обрадовался.
— А где Ред? — спросил он.
— Ты откуда звонишь? — вопросом на вопрос ответила Луиза. — Не из города?
— Нет, Лу. От себя. А Ред дома?
— Жаль, что от себя, — огорчилась Луиза. — Мы тебя ждем, ждем… Ты второй год обещаешь приехать, и все никак. Ред уже боится, что ты там загордился, забыл о нас. Он тебя часто вспоминает.
— Я — ничего, Лу. Как-нибудь выберусь. Обязательно! К Рождеству, а может, и раньше. Дай-ка Реду трубку.
— Его нет дома. Ред решил устроить в нашем домике водяное отопление. Возится сейчас там с трубами, котлом.
— Какой еще домик? — удивился Роберт.
— Как? Ты не знаешь? Я ведь писала тебе… Мы весной купили участок. Кстати, спасибо тебе за деньги —
— Пустяки, это подарок, — пробормотал Роберт. Что-то сдавило ему сердце и не отпускало: если он правильно понял, сбылась наконец отцовская мечта. — Большой участок, Лу, где он находится?
— На берегу. Четыре акра. Ты знаешь, я посеяла возле дома море цветов. И твою любимую магнолию посадила. Приезжай и живи там сколько захочешь.
Роберт сглотнул ком, застрявший в горле.
— А где малышка Каролина? — спросил он.
— Ее от Реда за уши не оттянешь. Помогает… Она тебя тоже часто вспоминает. И все спрашивает, когда же мой дядя приедет. А Ред к твоему приезду так забил бар, что он буквально ломится.
Роберт криво улыбнулся, вспомнив, как они с братом в один из его приездов за несколько дней разгромили бар Реда. Выпили все подчистую. Им не хватало дней, чтобы наговориться. Они сидели еще и по ночам, в большой комнате, и однажды нечаянно разбудили Луизу: пустая бутылка из-под бренди покатилась под стол, опрокинула еще целую батарею…
— Я… обязательно… приеду, — запинаясь, сказал Роберт в трубку.
— Ты странно говоришь. Ты случайно не болен?
— Я здоров, как Змей. — Он засмеялся, но тут же понял: слово «Змей» для Луизы ровным счетом ничего не значит. — Извини, Лу. Я, наверное, немного перебрал. К тому же меланхолия какая-то прицепилась.
— Тебе надо жениться, — вздохнула Луиза на другом конце провода. — То же самое и Ред говорит. А еще тебе надо отдохнуть. Брось ты все к чертям и прилетай к нам, а?!
— У нас дождь пошел, — сказал Роберт, глядя сквозь стекло кабинки на улицу. — А у вас?
— Не поняла, какие-то помехи.
— Погода, говорю, какая?
— Отличная погода. Солнце, тепло. У нас еще купаются… Так что передать Реду насчет твоего приезда?
— Скажи: я люблю его, — Роберт вдруг почувствовал, что по щекам текут слезы. — И Каролине скажи то же самое… Я так и думал, что у вас солнце.
— Ты опять меня пугаешь, — Луиза всхлипнула. — Не мучай себя. Приезжай скорее…
— Я послал вам сегодня деньги, — перебил ее Роберт. — Это подарок. Купи что-нибудь Каролине… И ищи невесту, раз надумала меня женить.
Он положил трубку, вышел на веранду.
— Почему ты плачешь? — спросил его все тот же мальчишка, которого, очевидно, загнал сюда дождь. — Тебе больно? Ушибся? Я заметил: люди часто ударяют себя дверками кабин.
— Ударился, — согласился Роберт.
— Прочитай молитву, — посоветовал мальчик. — Пока будешь читать, оно и переболит.
— Я позабыл все молитвы, — признался Роберт. Мальчик уже не казался ему назойливым.
— Тогда выругайся, — сказал маленький учитель. — Здорово помогает. Сам пробовал.