Сентябрь
Шрифт:
Только тут Генри окончательно поверил, что Эди жива. Что она в Балнеде и ждет его. И сознание, что теперь он уже скоро будет с нею, оказалось выше его сил. Губы у него искривились, как у маленького, глаза переполнились слезами, а он, измученный, ничего не мог с этим поделать. Миссис Ишхак опять крепко обняла его, прижала, тихо повторяя: «Ген-ри, Ген-ри», — и долго держала так, а он безудержно рыдал, уткнувшись в ее шелковую ароматную грудь.
Наконец он выплакался и только изредка еще всхлипывал напоследок. И тогда
— Скажи мне, — спросила она, когда Генри уже совсем успокоился и приободрился, — ты ведь так еще и не ответил на мой первый вопрос: почему ты здесь, а не в школе?
Генри, держа в ладонях теплую кружку, посмотрел в черные блестящие глаза миссис Ишхак. И объяснил ей:
— Мне там не понравилось. Я убежал. Я вернулся домой.
Часы на каминной полке показывали без двадцати девять, когда Эдмунд вошел в гостиную в Крое. Он ожидал застать там толпу гостей, но нашел только Арчи и с ним незнакомого мужчину, в котором методом исключения без труда угадал Грустного Американца Конрада Таккера, причину своей размолвки с Вирджинией.
Оба были ослепительны, в вечерних костюмах, Арчи просто молодцом, давно его Эдмунд таким не видел. Они дружески беседовали у камина со стаканами в руках, Конрад Таккер в кресле, Арчи спиной к огню, прислонясь к тяжелой чугунной решетке. Когда дверь открылась, они прервали разговор, обернулись, увидели Эдмунда и встали ему навстречу.
— Эдмунд!
— Боюсь, мы неприлично опоздали. Были разные происшествия.
— Вовсе вы не опоздали, как видишь. Никто еще не явился. А где Вирджиния?
— Пошла наверх снять манто. А Алекса с Ноэлем будут через две минуты. Алекса вдруг в последнее мгновение вздумала мыть волосы, когда я уезжал, она их подсушивала. Почему об этом заранее было не позаботиться, одному Богу известно.
— Заранее они не умеют, — безнадежно заметил Арчи с высоты своего жизненного опыта. — Эдмунд, ты ведь еще не знаком с Конрадом Таккером?
— Нет, как будто бы. Здравствуйте.
Они обменялись рукопожатием. Американец был одного с Эдмундом роста, широкоплечий и крепкий на вид. Его глаза за стеклами очков в толстой роговой оправе твердо встретили взгляд Эдмунда, и Эдмунд ощутил совершенно не свойственное себе смятение.
Потому что в глубине души, под лоском цивилизованных манер, в нем разгоралось медленное пламя ярости против этого человека, этого американца, который вторгся в его жизнь, воспользовавшись его отсутствием, разбередил в сердце Вирджинии юношеские фантазии и теперь собирается, как ни в чем не бывало, увезти ее, жену Эдмунда, с собой в Штаты. Эдмунд любезно улыбался Таккеру в лицо, а на самом деле его так и подмывало сжать кулак и от всей души заехать по этому крупному загорелому
Но в то же время он чувствовал, что в иных обстоятельствах этот человек мог бы с первого взгляда внушить ему симпатию.
Приветливый взгляд Конрада Таккера был как бы зеркальным отражением его взгляда.
— Очень рад с вами познакомиться.
Чтоб ему провалиться.
Арчи отошел к подносу с бутылками.
— Эдмунд, стаканчик виски?
— Благодарю, не откажусь.
Хозяин дома взялся за бутылку «Знаменитой куропатки».
— Ты когда прилетел из Нью-Йорка?
— В пять тридцать.
Конрад осведомился:
— Удачно съездили?
— Более или менее. Улаживал кое-какие конфликты, знаете, все решает правильно выбранное слово… А вы, как я понял, старый знакомый моей жены?
Если он рассчитывал вывести этим вопросом собеседника из равновесия, то расчет его не оправдался. Конрад Таккер ничем не выдал себя, не выказал никакого смущения.
— Совершенно верно. Когда-то в дни нашей давней бездумно растраченной юности мы были постоянными партнерами в танцах.
— Она сказала, что вы вместе летите в Штаты?
Опять никакой реакции. Если американец и догадывается, что его хотят поддеть, то виду не показывает.
— Она взяла билет на тот же рейс?
И это было все, что он по этому поводу произнес.
— По-видимому.
— Я не знал. Это очень хорошо. Лететь долго вдвоем веселее. Я прямо из аэропорта поеду в контору, но помогу ей пройти таможню и получить багаж и позабочусь о такси.
— Вы чрезвычайно любезны.
Арчи протянул Эдмунду стакан.
— Конрад, а я ничего об этом не знал. Я вообще в первый раз слышу, что Вирджиния собралась съездить в Штаты…
— Хочет навестить деда с бабкой.
— А вы когда от нас отбываете?
— Я пробуду здесь до воскресенья, если вы не против. А вылетаю из Хитроу в четверг. У меня еще в Лондоне кое-какие дела, на них понадобится день-другой.
— Сколько же вы всего пробыли в Англии? — спросил Эдмунд.
— Около двух месяцев.
— Надеюсь, приятно провели время?
— Да, спасибо. Получил большое удовольствие.
— Очень рад, — Эдмунд поднял стакан. — Ваше здоровье.
Тут их беседу прервало появление Джеффа Хоуленда — он наконец справился с галстуком-бабочкой, кончил одеваться и спустился в гостиную. Непривычный вечерний костюм явно стеснял и смущал его, лицо у него было растерянное, даже беспомощное, но на самом деле в этом смокинге из светлой рогожки, который они с Люсиллой выудили из Эдмундова гардероба, он выглядел просто как картинка. Эдмунд когда-то по срочной надобности купил этот смокинг в Гонконге, покупка оказалась неудачной, Эдмунд всего один раз тогда его и надевал.