Сеня с планеты Земля
Шрифт:
Глава 5
Семён.
В коридоре, как вышел от Дока, сразу же связался с Фарой, доложил по всей форме, что живой, иду кататься на лыжах. Она лыжи велела на сегодня отменить, идти в мастерскую пробовать то, что выпарилось из начинки.
Ещё лучше, не смел и надеяться – неспешной рысью двинул к ней, и жизнь моя наконец-то обрела смысл. У меня словно выросли крылья, причём, не только от предстоящего общения с Фарой. С момента возвращения сознания…
Вернее, с мгновенья воскрешения в капсуле регенерации во мне крепло не осознаваемое до поры ощущение,
Я, как нормальный герой, погиб от злодейского произвола, меня спасли нормальные инопланетяне, и вот после воскрешения со мной разговаривает мудрый Сидорович…
Хотя это из другой хорошей фантастики, и я всё очень хорошо помню. Вообще, это всё стараниями Воя и Дока больше походило бы на новый день сурка, если бы Фара не задала тот главный вопрос.
То есть не задала, конечно, просто я её так понял – назови мне хоть одну причину, по которой не следует тебя убивать. Если б не она, мне б всё это быстро надоело. Вернее, если б она меня не позвала, я так и влачился за ней, словно больной, как за Иркой весь одиннадцатый класс. Но Фара поставила задачу…
Ира тоже, помнится, ставила задачи, и я сворачивал Эвересты, зажигал Везувии и топил Атлантиды, пока… э… не оказался здесь. Но Фара же совсем не такая! Даже не представляю, как бы её поцеловать, не говоря уж… э… вообще, ни о чём не говоря, просто поцеловать.
Впервые как-то само собой получилось, и в дальнейшем, чем бы я ни был занят, как, наверное, сказал бы Макс, по её команде в моей системе срабатывает аппаратное прерывание нулевого приоритета [int 0000h; «к ноге»].
Буханка эту особенность учитывает и вносит необходимую поправку по времени в зависимости от моего состояния. Или предлагает сначала закончить начатое, например, заправиться и вымыть руки. Ещё в регенерационной капсуле нет связи с искином, а так и оттуда бы подрывался.
Мне кажется, что Буханка меня слегка ревнует к Фаре, очень уж сухо и лаконично передаёт её сообщения, но в целом одобряет наше общение, говорит, оно весьма способствует моей адаптации.
Фара попросила меня – подумать только, попросила! – присматривать за Максом. Не следить, конечно, а постараться сделать так, чтоб ему больше не мыли голову в унитазе.
Она не только за Макса переживает, за всех – экипаж и Буханка для неё неразрывны. Фара выходец из странного мира, где почти не видят различий между человеком и машиной. Судя по её раскосым чёрным глазам, я догадываюсь, от кого произошли чукчи – они тоже одушевляют всё на свете.
А уж как Фара нянчит свои любимые киберсистемы! Хотя вру – Макса она всё-таки выделяет из всех, он тоже сдвинут на искусственном разуме и синтетической душе.
Программист-кибернетик после известного казуса меня избегал, и Фара задачу мне максимально упростила – поставила после обеда с ним в паре драить коридор за штрафные баллы. Кстати, по её настоянию, Буханка мне за пробитие переборки гвоздиком впаяла штрафов на сорок часов хозработ.
Мы с Максом первые минутысосредоточенно сопели каждый о своём, делая вид, что незнакомы и
Макс аж оцепенел на секунду, напряжённо припоминая, что и когда успел мне задолжать. Он бы с большим удовольствием проигнорировал вопрос, но опыт нашего общения говорил за то, что это весьма вероятно осложнениями.
Тоном робота, приговорённого к утилизации, Макс проговорил. – Какой должок?
– Ну, за картошечку, обучалку на выбор, - сказал я как можно небрежнее.
Он открыл чат.
– Хорошо, - и сразу его закрыл второпях.
Уточняю человеческим голосом, - что хорошо?
– Я согласен, - снова пришёл текстовый ответ.
Ладно, я терпеливый, спокойно его спрашиваю.
– Тебя девочки ведь головой об твёрдое не тукали?
Он смутился! – Специально не тукали.
Сокрушённо вздыхаю.
– Значит, мне придётся.
Парень, наконец, соизволил ко мне обернуться.
Говорю. – Ну чего ты вытаращился? Мне терять нечего – Фара пообещала меня угробить. Из-за тебя. Так поверь – я сумею хотя бы перед смертью заставить тебя вежливо разговаривать.
– Перед чьей смертью? – прошептал он.
– Обоих! – отвечаю ему в тон трагическим шёпотом.
– Э… - он всё-таки догадался, что игнорировать меня не получится, и решил просто отделаться, сказал делано небрежно.
– Ну, приноси после хозработ треник и полётный скаф в лабу…
– А сейчас? – делаю удивлённые глаза.
– Но мы ведь не можем! – в его голос закралась паника.
– Я всё могу, - говорю со значением, - даже не сомневайся.
– Что тебе на этот раз? – проговорил он тоном робота, обречённого на вечное стояние манекеном в отделе женского белья.
– Ну, сам подумай, - сохраняю серьёзность из последних душевных сил, - обучающие программы для тебя сейчас недоступны. Значит, будешь учить сам.
Макс снова замер, но… в его глазах что-то неуловимо мелькнуло. – И чему тебя учить?
– Э…, - задумчиво морщу лоб, - хочу быть умным, вот!
Он совершенно серьёзно, мне даже показалось, что со скрытым облегчением, заявил. – Отлично! Буханка, зафиксируй наше соглашение.
– Зафиксировано согласие кадет-пилота Семёна на участие в личном экспериментальном проекте программиста Макса по изучению способов увеличения эффективности человеческих мыслительных процессов. Семён, на всё время отработки штрафов ресурсы вашего мозга в полном распоряжении Максима.
– А… - я ещё не всё как следует осознал, но подставу почувствовал ясно.
– А сам виноват, - проворчала Буханка. – Довыпендривался? Будешь знать, как издеваться над слабыми.
***
В краткой вводной Макс без нажима и без злорадства дал мне понять, как я попал. Слабым парня я б не назвал, но всё равно жалко его. Он оказался самым из всех нас одиноким, это чувствовалось в каждой фразе.
Он настолько старательно формулировал, обдумывал слова, что мне стало неловко – попросил быть попроще. Он так обрадовался! Тут же на радостях рассказал смешную, по его мнению, историю.