СЕПАР
Шрифт:
– Ага, нормально, говоришь. А то, что при вас чувака похитили, стрельба была, машиной вас чуть не сбили, тебя как бы не смущает? Ну я тебе сейчас ссылочку кину, посмотри.
Кладу трубку, отправляю по электронке ссылку на видео. Жду. Размышляю. Хорошо, когда жена с головы до пят абсолютный оптимист, верящий в мир во всем мире и розовых слоников. Я как образцовый папаша семейства всеми силами старался ограждать их от тягот и бед, решая все возможные проблемы. Последние пять лет она взращивала двух наших отпрысков и хранила домашний очаг, имея круг общения из таких же мамашек, основной заботой которых был здоровый цвет какашек у любимых чад. Так что, как говорил мой львовский дядько
Зазвонил телефон. Жена. Голос взволнованный.
– Игорь, я вообще не поняла, как такое могло… Нам же не видно было за домом… Ну, бахнуло что-то – думала, петарды… Жесть, Тёмка прямо возле них всё время крутился…
Накручивать её ещё сильнее не хотелось, она и так у меня излишне впечатлительная. Поэтому, сославшись на занятость, я закончил разговор и решил пройтись по территории, обдумывая произошедшее.
Так уж получилось, что после завершения милицейской карьеры меня занесло в службу экономической безопасности одной транспортной компании. Собственно говоря, я и был этой самой службой безопасности.
Выйдя на улицу, я узрел десяток фур, стоящих на территории АТП, а возле крыльца, выходящего на внутреннюю территорию, курило несколько водителей. Я подошел, поздоровался.
Нужно отметить, что дальнобои – весьма своеобразные ребята, и общение с ними тоже довольно специфическое. Начнем с того, что дальнобойщик – это не работа, а жизненный уклад. Далёкий от дорожного романтизма, льющегося на нас с экранов телесериалов. Знаю, о чем говорю, так как месяц катался по Европе вторым водителем. У меня был выбор, мог и не ехать. Но захотелось понять, что ж это за профессия. Бесспорно, есть в ней определенные плюсы. Когда, наматывая на колеса автобаны Евросоюза, видишь словно сошедшие с рекламных роликов деревеньки и уходящие в горизонт поля солнечных батарей – это, конечно, впечатляет. Поначалу. Но дорожная романтика начинает проходить уже при первом подмывании в умывальнике придорожной забегаловки. И окончательно рассеивается после пары бессонных ночей на паркинге, когда, не смыкая глаз, следишь, чтобы вездесущие арабы, заполонившие Европу в последние годы, не выставили твой груз стоимостью в несколько сотен тысяч евро. Ведь тогда, даже если разобрать себя на органы, всё равно не покроешь ущерб. А еще есть срывы сроков доставки из-за поломки машины, постоянное воровство дизтоплива на стоянках, пердёж и храп спящего на нижней полке напарника, недельное стояние в очереди, чтобы пересечь границу, и многое-многое другое.
Это очень ответственный и тяжелый труд. И люди, посвятившие себя ему, имеют весьма суровый характер, выкованный в ежедневном решении постоянно возникающих в дороге проблем. Они ценят в человеке внутренний стержень, и если его нет, то уважения в их среде ты никогда не добьёшься.
– Нормально доехали? – обратился я к ним. – Как блокпосты прошли?
Один из водителей, седоволосый мужик, отработавший дальнобойщиком большую часть жизни, скорчив недовольную мину, начал первым.
– Николаич, да какой там. Дрочат на каждом посту. Груз проверяют, документы. А на украинских так всю кабину выворачивают.
– Меня на ополченском держали, не отпускали, пока канистру соляры им не слил, – подхватил второй водитель. – Одних проехал, на следующем тоже начали соляру требовать. Я говорю – вы не охренели на каждом посту по канистре сливать, я так до гаража не доеду. Потрахали мозг да пропустили. А что с недостачей делать?
– Вот и я дизель им сливал, не пускали так, – поддержал его третий. – Ни груз, ни документы не смотрели, сразу соляру давай.
– А чего сразу оттуда не позвонил? – нахмурился я, прикидывая, что такой причиной можно запросто объяснить
– Тоже канистру, – слегка замешкавшись, ответил третий.
Ну, двадцать литров – не смертельно, может, и вправду пришлось слить. Обдиралово грузовиков на солярку уже стало нормой на блокпостах в последние пару недель.
– Зайдете с актами, спишу недостачу, – сухо резюмировал я. – Но на будущее имейте ввиду: если что-то хотят – хоть те, хоть другие – соляру, или груз им приглянется – сразу звоните мне. Включаете дурака – мне начальство сказало ничего без команды не давать. Я сам буду с ними разговаривать. Вчера Сергеев с блокпоста позвонил, я пообщался, сошлись на 5 литрах вместо 20-ти. Всё ясно?
– Да ясно, будем звонить, – согласились водилы.
Пройдясь по территории, осмотрев приехавшие машины и послушав доносившиеся откуда-то издалека звуки стрельбы, я вернулся в кабинет и до обеда занимался решением текущих вопросов. В обеденное время у меня была забита стрелка с друганом Саньком, который по совместительству был уже и моим кумом. Решили вместе перекусить и обсудить ситуацию. И когда обе стрелки часов заняли вертикальное положение, я закрыл кабинет, и погрузившись в свой автомобиль, отправился на обед.
Из динамиков ожившей автомагнитолы до слуха донесся неторопливый пророческий баритон: «…Красная, красная кровь – через час уже просто земля, через два на ней цветы и трава, через три она снова жива. И согрета лучами Звезды по имени Солнце…». Последнее время автомобиль стал для меня единственным местом, где я мог побыть наедине с собой и своими мыслями. Дома после рождения второго ребенка я себе не принадлежал. На работе – что на милицейской, что на нынешней – скучать тоже не приходилось. Оставался только автомобиль. И время, которое я проводил в нём, хотелось заполнить чем-то максимально комфортным для мозга. Не могу назвать себя меломаном, но современная эстрада давно перестала радовать чем-то достойным, поэтому я закинул на флэшку всё, что по моему мнению было лучшим в русском роке, и курсировал между домом и офисом, медитируя под любимые хиты. Кино, ДДТ, Чайф, Наутилус, Сплин, ЧиЖ. Ну и Сектор Газа, как же без него.
Путь к кафешке, где в ожидании меня томился Санёк, приехавший на полчаса раньше договоренного срока, пролегал мимо здания областного УВД – места, где прошли мои последние милицейские годы. Подъехав к зданию, я увидел столпотворение людей. Некоторые были в камуфляжной форме, но большинство в гражданке. Отличительной чертой почти каждого была георгиевская лента. У одних она была приколота на груди, у других – повязана на рукаве. Быстрого осмотра толпы хватило, чтобы понять – практически все вооружены. Движение было перекрыто, на дороге стояли бетонные блоки. Один из блокирующих здание мужчин, стоящий прямо на дороге, помахал мне гаишным жезлом – мол, разворачивайся. Выбора не было, я развернулся, отъехал метров на тридцать, припарковался, и найдя в телефоне номер своего бывшего напарника, нажал на вызов.
– Здоров, Вован! – бодро прокричал я в трубку. – На работе? – и дождавшись положительного ответа, продолжил: – Неслабо вас тут обложили… Чё вообще хотят?
– Здоров, Гарик! – тон Вовчика не разделял моего оптимизма. – Да хрен их разберёшь, чё хотят, – уклончиво ответил он.
– Так разгоните их на хер, чего на них смотрите? – всё так же бодро предложил я, провоцируя Вовку на какой-то комментарий по поводу происходящего.
– Вот сам и разгони, раз такой грамотный, – не заставил он себя ждать. – Сидим тут вторые сутки в полной амуниции, ждём непонятно чего. Во дворах автобусы со спецназом, будет команда – за десять минут всех упакуем. Но команды нет.