Сепар
Шрифт:
Дед по телефону стал выходить на начальника авиаотряда, по телефону и проще и надежнее, укропы хорошо наши переговоры перехватывают, даже шифрованные, а я вышел на улицу, подышать свежим воздухом. Чаю горячего попил, в пот даже немного бросило. Согрелся. Младший Салов вопросительно посмотрел на меня, вскочив со скамейки у палисадника, где сидел, на что я сказал:
– Не торопись, успеешь ещё. Дед сейчас с командирами пообщается, и будет видно. Да, брату передай, что материть полковника, особенно из Чеченской республики чревато отрезанием ему лишних частей тела. Комбат обещал ему язык отрезать, а он педант, обещания держит.
На побелевшего Салова я не обращал внимания, говорил спокойно, даже несколько меланхолично, не спеша, и под конец широко зевнул,
– Кстати, ты почему оружия не имеешь?
– Так пистолет есть… – удивился Салов.
– Из пистолета тут можно только застрелиться. Автомат – основное оружие. Обратись к комбату, выдадут из трофеев. Там вроде не всё из последних трофеев сдали. Да, по ситуации вокруг. По сути подразделений ВСУ тут нет, всё брошено к полуокружённой группировке на Донбассе, новую линию обороны строят, чтобы наших дальше не пустить. На полуокружённых им плевать. Тут оборону держат мелкие разрозненные группы ВСУ, кочующие батареи артиллерии, но в основном нацбаты и батальоны теробороны. Где-то около семи тысяч общим числом. Отморозки те ещё. Как солдаты они полный ноль, а как каратели против мирного населения ещё что-то могут. В плен их никто не берёт.
А тут нас позвали в дом, где и ночевал комбат. Штаб в соседнем доме. Глянув волком на Салова, ну всё, службы тому не видать, Дед он вообще не то чтобы мстительный, но авторитет нужно поддерживать, а то о них быстро будут ноги вытирать, и приказал тому принимать взвод, раз приказ на руках. Ну и выгнал наружу, а мне сказал:
– С авиаций проблема. Свободный борт будет только завтра. Большая часть авианосной группы, что у нас работает, заняты проблемой… ну ты понял. Я решил с парнями, что тут лучше начальству доложить. Золото всегда много крови пьёт. Там десантура будет работать. Содержимое хранилища на дороге будут брать. Что там делается, до меня не доводили, но зону для полётов закрыли, чтобы не вспугнуть, откроют не скоро.
– Я примерно этого и ожидал. Мне машина будет нужна, что-то из свежих трофеев и на ходу. Одноразовое. Бросил и забыл.
– Мои притащили «уазик» и «шишигу». Последняя не на ходу, на тросах буксировали, пытаются в строй ввести, но пока не получается.
– «Уазик» так «уазик».
– Сейчас его подготовят и заправят. Машина в санитарной версии.
– Хорошо.
– Всё, иди, передавай взвод, потом ко мне.
Козырнув и получив такой же ответ, я покинул дом и, прихватив нового взводного своего теперь уже по сути бывшего подразделения, направился к месту постоя. Тут со мной Гоги связался, спрашивал, где стоим, он подъезжал. Я его вызвал, чтобы представить новому командиру. Так положено. Вот так вернувшись, громкими командными окриками поднял взвод, они ещё спали, ну и, пока умывались и готовились, я быстро собрал вещи, сам налегке был, поэтому броник накинул, наколенники и налокотники, так что отдельно у меня стоял рюкзак и рядом кофр с коптером. Гоги уже тут был и, недобро поглядывая на Салова, что происходит – уже понял. Я, построив бойцов, представил им их нового командира взвода, сообщив, что это приказ ротного. А меня отзывают в распоряжение командования.
– А чего у них фамилии одинаковые? – разглядывая подпоручика, спросил Хохол.
– Это он сам расскажет, если захочет. Смирно! Товарищи бойцы и командиры, надеюсь, вы не посрамите чести защитников Донбасса. А сейчас прощаемся, боевые мои товарищи.
Вот так со слезами на глазах, и не только у меня, я прощался с бойцами взвода, которые за такое малое время стали мне почти родными. Впрочем, сразу не ушёл, Салов принимал не только людей под командование, но и технику. Тут два танка, теперь его и Хохла, Гоги на словах описал состояние машины и тех, кто у него под командованием, из грузовиков только КамАЗ стоял, «Уралы» ещё не пришли, позже с водителями познакомится. Кофр с дроном он видел и заинтересовался, но это моё личное имущество, к тому же управлять им не умел,
– Командир, а правда, что у тебя Звезда Героя ДНР есть?
Я молча показал ему два пальца, получился символ виктори, победы, на что удивился не только он, но и другие. Старшина про второй не говорил, да и видно, что сам не знал.
– Два?!
– Да. Ещё два российских ордена Мужества и наш орден.
Я обнялся с каждым бойцом, после чего, неся за ручку кофр с коптером, направился к штабу. Вообще у нас добровольческие подразделения, бойцы зачастую сами выбирают себе командиров из своих, кого хорошо знают, голосованием. Тут же ротный перепрыгнул через их головы. Почти армия у нас, это да, но добровольческая, народная милиция. Бойцы могли встать в распор и просто не принять нового командира, и тот бы уехал. А что ему осталось бы делать? Тут же то ли спросонья, то ли ещё что, возможно, малый срок совместной службы, но особых возражений не последовало. Взводного пока не приняли, бой покажет, чего он стоит, но вот меня проводили. Даже обидно как-то. Это я, конечно, приукрашиваю, такую вольницу начали прекращать с началом спецоперации, о чём уже до всех довели, я зачитал приказ старшего Салова, так что всё официально: взвод сдал, взвод принял. Хотя уже не важно. Везде надо искать свои плюсы, есть время бронемашину забрать, да и возвращаться буду через эти места. Дальше по нашим тылам. Время есть машину на учёт поставить, тянуть точно не стоит, с бумагой от главы ДНР проблем не будет. С девчатами помиловаться и только потом прибыть на службу. Минусов у меня точно меньше, чем плюсов, он один, взвод покидаю и боевых товарищей оставляю. Не только из взвода, но и батальона чеченцев. Я с ними уже как-то сроднился.
Оказалось, Дед всех парней поднял своего батальона, что тут были, и Слав прикатил, его взвод в другом населённом пункте стоял, прощались у здания штаба. Вещи свои в машину я уже закинул, это была обычная зелёная «буханка», с выбитыми задними стёклами, россыпью пулевых отверстий по корпусу, как горох кинули, но на ходу. Так что обнимался, хлопая по спинам, мы прощались. Дед, когда закончили прощаться, спросил:
– Как молодой лейтенант?
То, что я уже составил своё мнение о новом лейтенанте, тот был непоколебимо уверен.
– Пока шли, я провёл с ним пару тестов под видом разговора. Карьерист обыкновенный. Надо присматривать за ним, чтобы дров не наломал. Впрочем, тот не дурак, в авантюру полезет лишь хорошо подумав, навредит его карьере или нет? Так что уже вам будет видно, что он за офицер. Скоро прискачет за получением первого задания да автомат трофейный клянчить. Он оружие у себя в части не получил. Я так понял, не хотел лишнюю тяжесть таскать. Ленивый.
– Ленивый карьерист, – Дед задумчиво покатал эти слова на языке. – Будет сложно.
– Война покажет, кто он есть.
– Будем смотреть. Тебя наш патруль проводит, километров на пятнадцать тут дороги очищены, но мы там только патрулями, да и редко бываем. Пока раннее утро и бандерлоги спят, сопроводят, дальше сам. Я одного посажу за ноутбук, будет за тобой наблюдать сверху, если что, предупредит.
– Хорошо, спасибо.
– Возвращаться тут же будешь?
– Конечно, тут спокойно проеду, особых серьёзных позиций тут нет. Но постараюсь ночью проскочить, оно так надёжнее.
Тут тренькнул у меня планшет, и я, достав его из подсумка, глянул и известил всех присутствующих, почти два десятка офицеров:
– Границу пересекли двое из особого списка. Усиливают оборону города людьми. Точнее нелюдями.
– О, мне поставь такую же программу и со списком, – попросил Дед.
– Да легко. Зону обнаружения какую ставить? У меня пятьдесят километров.
– Давай шестьдесят.
– Хорошо.
Я не только Деду поставил, а ещё десятку офицеров. Тут как раз и младший Салов подошёл, так что меня усадили в машину, где я крикнул: