Сепаратная война

Холдеман Джо

–  Приветствую вас в Алькатрасе, - сказал Человек.
– Это название берет начало от очень древнего анекдота*.
– Он жестом указал на четыре пустующих кресла.
– Почему бы вам не снять скафандры и не расслабиться?

–  Это было бы не слишком умно, - ответил Моралес.

–  Вы же окружили базу. Даже если бы я захотел причинить вам вред, то вряд ли решился бы на такую глупость.

–  Это ради вашей безопасности, - поспешила вмешаться я.
– За четыреста лет вирусы могли подвергнуться сильнейшим мутациям. Вы сами не захотите

дышать одним воздухом с нами.

–  Ну, это не проблема, - ответила женщина.
– Поверьте мне. Мои тела куда более эффективны, нежели ваши.

–  Мои тела?
– спросила я недоумевая.

–  А, да ладно!

Она сделала жест рукой, который показался мне лишенным смысла. Две двери, находившиеся в разных концах комнаты, открылись одновременно. Из той, что была ближе к женщине, вышла процессия женщин. Все - точные копии сидевшей за столом. Из второй двери так же молча вышли копии Человека.

Их было штук по двадцати каждого сорта. Они посмотрели на нас одинаково пустыми глазами, а затем сказали хором:

–  Мы ждали вас.

–  И я - тоже!
– В комнату вошла пара полуобнаженных тауриан.

Наши вооруженные лазерами пальцы мгновенно нацелились в их сторону. Выстрелов, однако, не последовало. Я отцепила от пояса метательный нож и метнула его. То же сделал и Моралес. Оба существа с легкостью уклонились от ножей. Скорость их движений была куда больше, чем у людей.

Я приготовилась к смерти. Живых тауриан я не видела со времени кампании Йод-4, но во время КИУЖС я билась по меньшей мере с четырьмя сотнями таких. В тех случаях, когда речь идет о возможности прикончить человека, вопрос о собственной гибели для них просто не существует. Однако эта парочка почему-то нападать не торопилась.

–  Тут многое придется объяснять, - сказал один из тауриан тонким прерывающимся голоском. Его голосовое отверстие то расширялось, то сокращалось. Тела тауриан были лишь чуть прикрыты свободными мундирами, похожими на людские. Они скрывали только часть морщинистой оранжевой кожи, странные члены и ребристую муравьиную грудь.

Оба медленно в унисон мигали, что, возможно, было каким-то социальным или эмоциональным сигналом. Почти прозрачная мембрана, влажно блестя, прикрывала их фасеточные глаза. Дрожание складки мягкой кожи на месте носа лучше бы не сопровождало каждое мигание глаз.

–  Война кончилась. Кончилась почти повсюду. Снова заговорил Человек:

–  Теперь люди и тауриане совместно используют Старгейт. На Земле есть представитель тауриан, на их планете - Дж'ардкух - Человек.

–  Люди - такие же, как ты - распечатанные машиной?

–  Я действительно рожден машиной, но она живая, называется матка. До тех пор, пока я и в самом деле не превратился в одного, мир наступить не мог. Ведь когда нас - очень непохожих друг на друга - миллиарды, идея мира вообще не может быть воспринята.

–  И Что же - сейчас на Земле все вот такие, как ты?
– спросила я.
– Означает ли это, что

сохранился только один вид людей?

–  Нет, кое-где во Вселенной еще существуют изолированные участки, где длится Вечная война. Там есть такие же, как вы, - ответила мне женщина.
– А вообще-то существует лишь один Человек, так как я могу быть по желанию и мужчиной, и женщиной. И есть лишь один таурианин. Я создана (или создан) по образу и подобию реального человека - его звали Кхан. А я зовусь Человек.

Вот какая штука, значит, получилась: считалось, что мы сражаемся за спасение человеческой расы, а оказалось, что она уже заменена новой и улучшенной моделью.

Где-то справа и слева от меня послышались звуки, напоминавшие отдаленный гром. Однако мой личный коммуникатор молчал.

–  Ваши люди атакуют, - сказал Человек, - несмотря на то что я предупредил их о бессмысленности подобных действий.

–  Дайте мне поговорить с ними!
– закричал Моралес.

–  Не получится, - ответила ему женщина.
– Они собрались под полем стасиса сразу же, как только увидели, пользуясь вашими глазами, тауриан. В действие приведено их автоматическое оружие. Когда они поймут, что оно не работает, то попытаются прорваться сюда с помощью поля стасиса.

–  Такое случалось и раньше?
– спросила я.

–  Не здесь. В других же местах бывало. Результаты неоднозначны.

–  Ваше поле стасиса, - вмешался таурианин, - было нам хорошо известно уже сотню лет назад. Мы воспользовались его улучшенной моделью, чтобы помешать вашей стрельбе.

–  Вы сказали, что результаты неоднозначны, - обратился к женщине Моралес.
– Значит ли это, что иногда сражение выигрываем мы?

–  Даже если вы убьете меня, это не будет победой. Теперь некого побеждать. Нет, единственная неопределенность заключается в том, какое число ваших людей выживет.

–  Вполне возможно, что нам придется уничтожить ваш крейсер «Боливар», - снова вмешался таурианин.
– Насколько я понимаю, там следят за нашими переговорами. В настоящее время он находится в нескольких световых минутах от нас. Если они не выскажут намерения кооперироваться с нами, у нас не будет другого выбора.

Гарсия ответила через минуту. Ее изображение возникло за спиной таурианина.

–  А почему бы нам не призвать вас действовать в духе дружбы и доброжелательности? Если ни один из наших людей не пострадает, то и с вами случится то же самое.

–  Это не в моей власти, - отозвался Человек.
– Ваше автоматическое оружие атакует. Мое - защищается. Я полагаю, что ни то, ни другое не запрограммировано на милосердие.

Женщина продолжила:

–  То, что ваши люди еще живы, ясно говорит о мирном характере наших намерений. Мы ведь могли бы деактивировать прямо отсюда ваше поле стасиса.
– Тут раздался мощный звуковой удар, и стол Человека подпрыгнул на несколько дюймов.
– И тогда большинство ваших погибло бы в одно мгновение.