Сепсис
Шрифт:
— Да так… Сделаем вот что: я съезжу в центр, узнаю все точно. И если оправдаются мои надежды, будете вы директором завода.
— Так ведь, Алеша, — кепка переползла на затылок, — завод-то заводом, а к нему еще нужна техника всякая — драглайн, бульдозер…
— Все будет, дядя Толя. Это не проблема. Я тут недавно мельком видел объявление — минизавод продается. Мне это как-то по фене было, кирпичом не занимался. А теперь вот всплыло в памяти.
Через два дня Алексей уже знал, что здешняя глина —
И через пять дней уже оформил в областном управлении куплю заброшенного и никому не нужного участка. Сам сделал прикидки и выяснил, что все его затраты компенсируются за год, полтора. Вполне приемлемо. И деньги выгодно вложены, и дяде, да еще пяти десяткам мающимся без дела дядям — работа стабильная будет.
Вполне приемлемо!.. Сделку эту он собирался держать в секрете от Дикого.
А теперь выясняется, что землицей этой еще кто-то заинтересовался. И заинтересовался жестко. Выдали они свой жгучий интерес.
Специально приехал Алексей в Лозовое.
— А ну, дядя, давайте этого вашего приятеля. Фуат, что ли, зовут его?
— Фарид… А на кой он? — встревожился дядя Толя. — Если хочешь его в директора… Ты меня за того… пришельца-то извини. Не подумал я, пень старый… те пять тысяч… ну, алчность взыграла. Думал с неба деньги прут: как откажешься! Все нищета проклятая! Одним днем живем. Если ты на меня осерчал…
— Да не осерчал я, дядя! Надо этого Фарида кое о чем поспрашивать.
— Поспрашивать… — недоверчиво смотрел дядя, перемещая кепку. — Или директором…?
— Да какой директор?! Директором вы будете, — сердился спешащий Алексей. — Давайте пойдем к вашему Фариду!
Фарид оказался неказистым коротышкой с реденькой порослью на лице.
— Ух-ух-ух! Гости дорогие, садитесь, щайку попьем. — Он сел и, бормоча молитву, провел ладонями по лицу.
— Может, без чая, просто так поговорим. Времени мало.
— Как же можно без щая? Аллах не простит. Нету у меня щапщак, но щайку с сахарком попьем.
— Спасибо. Только не до чая нам.
Фарид огорченно покачал головой и изобразил на лице внимание.
— Кто это Хаджи Гамидулла, похороненный на вашем кладбище?
Фарид поднял умильное лицо к потолку и снова провел ладонями от ушей к подбородку:
— Святой это был щеловек. Вся поселка ему памютник ставили. Хотели мазар, — ну вроде мавзулей — только власти не пустили. В ту времю за религия ругали… Да, святой он был щеловек.
— А почему поселковые ставили? Сыновья не могли, что ли?
— Так не было у него сыновья! — почему-то возмутился
— Ну, дочери, зятья…
— Я же говорю — святой он был! А знащит — детей не были….
— А племянники, сестры?
— Нет… Никого у него родни не были. Все люди — родня ему.
Хм… Это становится все интересней. Лекс видел надгробие этого святого. Специально ходил. Самый заметный камень на запущенном кладбище. Потому, значит, и избрали его… Да, интересно.
— Ему в октябре сто лет будет?
— Как в октябре?! Сто лет ему в январях отметили! Мы все отметили. Десятого января.
— Как же в январе? На камне написано 1 октября.
— Нищего подобное! Там по арабскому написана: пирвая мисяц и дисятая щисло. И когда умирла, — он провел ладонями по подбородку — восьмая мисяц, третья щисло. Там все написана.
Алексей замер в недоумении: если так свято это имя в семье Дмитрия, что же они даже даты перепутали?!
— Гамидулла-хозрат для нас святой щиловек. Мы его…
— Разве его не Хаджи звали?
— Хаджи — это знащит «святой». А звали его — Гамидулла. Гамидулла Нафисов. Он в самом деле — святая был. Все знал. Он такая умныя был. Говорил, здесь святая земля… Вот эта земля, — Фарид благоговейно потыкал пальцем в сторону пола. — Здесь, говорил, под нами море золота. Толька, говорил, золота эта щерная. Мы не понимали, а потом, когда Гамидулла-хаджа умер — Аллах Бисмолла! — ущенные геологи сюда приходили. Нефть искали… Только они не умный ущенные были. Гамидулла-хаджа щерез землю видел, а они — буровали, сверлили, нефть фонтан пускала, а они говорят — нету!
Алексей нахмурился: может, в этом причина ажиотажа вокруг участка? Но отбросил предположение: невнушительно выглядел этот Фарид. И неправдоподобным казался рассказ. Однако версия поселилась.
Не дождавшись звонка, Дима сам пришел к Бравину. Элегантный, непринужденный с черным кейсом в руке, он вошел в кабинет.
— Если гора игнорирует Магомета, Магомет сам идет к горе.
— Видимо, этот Магомет заядлый альпинист.
Рассмеявшись шутке, мужчины обменялись рукопожатиями.
— Что предложить: кофе, чай?
— О, это обнадеживающее начало! Надо ли понимать, что вы согласны?
— А разве я что-нибудь о деле говорил?
— Ну… такое расположение. Ваша приветливость…
— Приветливость — это незыблемая черта моего характера, — улыбнулся Лекс. — Как цвет глаз. Она неизменна для всех.
— Вот как, — помрачнел Дима. — А я решил, что наше… мое предложение вас заинтересовало. Вот, даже принес… — раскрыв кейс, он повернул его нутром к Алексею. Пачки денег, уложенные с каким-то бахвальством, должны были, по мнению Димы, стать очень убедительным фактором.