Сэр Евгений. Дилогия
Шрифт:
– Трус! Повернись ко мне лицом и сражайся, как мужчина! Умри человеком!
Вместо ответа тот заверещал тонким и противным голосом, словно испуганное животное, втянул голову в плечи и еще сильнее пришпорил коня.
– Так сдохни, грязная свинья!!
– с этими словами я резко бросил руку вниз. Клинок разрубил богато отделанный золотым позументом берет Вернея, а за ним и череп. Визг обезумевшего от страха труса оборвался хрустом костей и коротким всхлипом. Не успело залитая кровью голова упасть на лошадиную гриву, как его тело, разом обмякнув, начало сползать,
– Сэр! Вы совсем обезумели, если решились на убийство безоружного человека!
Гнев при этих словах колыхнулся во мне и погас, не найдя подпитки, поэтому я только сказал:
– Вы свидетель! Вы видели и слышали, как я предлагал ему честный поединок. У него был шанс, и он им не воспользовался!
– И все равно я утверждаю, что это убийство!
Я смотрел на него и не понимал, что это: уверенность в себе или в его голове все еще играет хмель вместе с наглостью и бесцеремонностью.
– А натравить на нас, как псов, своих стражников, это как называется?!
– Да, Верней поступил неблагородно, но и вы поступили не лучше!
– А кто ты такой, чтобы судить о том, что правильно и неправильно?!
– Вы мне не нравитесь, как и ваш тон, но я вам отвечу! Я - Джон Макуорт, сын графа Ромейского.
Тон, снисходительный и одновременно высокомерный, которым была сказана последняя фраза, очевидно, явно должен был подчеркнуть значимость и превосходство его рода над другими знатными семьями или как минимум над родом Фовершэмов.
'Мальчишка, а гонор, как у взрослого!'.
Окинув холодным взглядом пышно и вычурно одетого холеного дворянина столь гордящегося своей родословной и не меньше этого кичившегося своим богатством (на его холеных пальцах я насчитал шесть перстней с драгоценными камнями), я издевательски сказал:
– Рад за вас, э-э,… сын… благородного… графа, а теперь разрешите откланяться, - в следующую секунду мой случайный взгляд задел разукрашенную цветами и лентами тележку. Девушки!
'Черт! Дьявол! Мать вашу! Совсем забыл! Мститель хренов!'.
Если до этого момента я считал, раз Верней мертв, то дело можно считать закрытым, а теперь оказывается, утолив свою жажду мести, я не сделал самого главного - не восстановил справедливость. Ненависть, снова вспыхнувшая во мне, горела сейчас не всепоглощающим пламенем, а ровным холодным огнем, дающим принимать, пусть резкие, но зато взвешенные решения. Что ж, будем разбираться с этим делом дальше! Повернулся к хладнокровному господину, в темно-коричневом камзоле.
– Кто вы?!
– Граф де Гораф, нормандский
– Граф, как эта девушка попала… в упряжку?!
Тот неожиданно замялся:
– Хм! Не знаю. Все устраивал Верней. Мне это было просто неинтересно. Подождите, так это все… из-за этой девушки?!
– И да, и нет, граф.
– Хм. Не знал! Дьявол! Не знал! А вы, похоже, Томас Фовершэм. Слышал, что между вами существовала личная неприязнь, но никак не думал, что из-за девушки. По крайней мере, Верней не говорил… Впрочем, что тут говорить! Вы дворянин?!
– Да! Томас Фовершэм, сын барона Джона Фовершэма!
– Гм! Мы с вами, эсквайр, благородные люди и должны идти навстречу друг другу. К тому же она же не благородного сословия, а все лишь простолюдинка! Не драться же нам из-за нее!
– он сделал многозначительную паузу, словно собираясь подчеркнуть то, что он собрался сказать.- Может быть, возьмете отступного?!
'У Вернея дружки под стать ему! Что захотел - взял! Если не мечом, то подкупом. Или на испуг! Вон девчонки даже пискнуть не могут в свою защиту, потому что понимают - здесь все решать господам'.
– Эй, вы трое!
– я показал пальцем на четверых дворян - лизоблюдов, которые старательно делали вид, что их здесь нет.
– Ты, ты и ты! Брысь с лошадей! Займете места девушек в тележке! Кто будет медлить - получит болт в лоб! Время пошло!
– Теперь вы, красавицы, - я обратился к девушкам, которые с удивлением прислушивались к нашему разговору.
– На лошадях ездить умеете? Тогда выбирайте каждая себе по лошадке.
Одна, с пышными формами, кивнула сразу, другая, с большими черными глазами, чуть погодя. Последней кивнула Джейн, до этого пристально вглядывающаяся в меня. До этого момента, все происходящее они воспринимали как драку господ, выясняющих свои отношения, но как только девушки поняли, что за них решили заступиться, они ожили и теперь с интересом прислушивались к нашему разговору.
– Эй, пажи! Хватит дрожать! Лучше помогите леди сесть на лошадей!
Пока шла перестановка действующих лиц, я повернулся к Джеффри: - Поймать лошадей! Собрать оружие!
– Будет исполнено, мой господин!
Дождавшись, когда девушки усядутся на лошадей, спросил графа: - Сколько вы согласны заплатить?
– Пять фунтов. Я считаю, этого вполне достаточно.
– Каждой девушке. Мы договорились, граф?
– Хорошо. Договорились.
Он делал честные глаза, но я ему не верил. Он был приятелем Вернея, а значит, таким же подлецом.
– Теперь вы, Джон Макуорт.
– Вы что-то имеете ко мне, сэр?
– Имею! Сэр!
Холеный дворянчик меня сильно раздражал. В свое время меня так же раздражала 'золотая молодежь'. Вседозволенность, хамство и цинизм, возведенные в квадрат.