Сэр Евгений. Дилогия
Шрифт:
– Подлый негодяй!! У тебя не хватает духу встретить опасность лицом к лицу, как настоящий мужчина!! Трус!! Я вызываю тебя…!!
Не дав ему договорить, я, в свою очередь, заорал на него, захлебываясь охватившей меня злобой:
– Слушай, ты, рыцарь недоделанный!! Вас сколько приехало?!! А?!! Сколько?!! Двадцать человек!! Два десятка против шестерых!! И ты после этого смеешь обвинять меня в трусости?!! Вместе с выкупом каждый имел возможность прислать мне вызов на поединок, но вы предпочли этого не делать!! Почему?!!
– Кто ты такой, чтобы посылать тебе вызов?! Кто?! Грязный пес!! Разбойничье отродье!!
Чем больше рыцарь накручивал себя, тем спокойнее становился я сам.
– Вот благодаря подобным словам я считаю, что ваши действия, являются объявлением мне
– Не будет тебе чести!! Я убью тебя, как бешеного пса!!
После чего разъяренный до предела воин отбросил кинжал и выхватил меч. Он уже был готов броситься на меня, как ему преградил дорогу другой рыцарь:
– Подождите, сэр! Насколько я понимаю, господа, этот человек попытался объяснить нам, почему он так сделал! Уже одно это заслушивает внимания и дальнейшего объяснения его поступков! Я правильно вас понял?!
Этот вопрос был обращен ко мне. Это был рыцарь, поднявшийся с земли последним. Он уже успел снять шлем, и теперь я мог его рассмотреть. Среднего роста, широкоплечий, с длинными руками, он отличался крепким телосложением человека, привыкшего переносить суровые лишения на войне. Длинные темные волосы, правильное лицо с большими голубыми глазами, четко очерченный рот - все его черты дышали смелостью и прямотой.
– Вы правильно поняли меня, сэр! Я использовал подобный способ, чтобы уравновесить наши силы и тем самым дать мне возможность высказаться!
– Да он подлый трус! Он прикрывается словами, потому…
Но тут его перебил, до этого молчавший, третий рыцарь:
– Сэр Джон, умерьте свой пыл! Как мне кажется, за всем этим кроется нечто большее, чем нам рассказали граф и Макуорт! Я согласен выслушать вас!
– Хм! Странный способ, так же как и необычны твои слова! Говори!
– поддержал его второй рыцарь.
Мне минуты хватило, чтобы сообразить, о чем рассказывать. Я оттолкнулся от сделанного мною вчера намека графу де Горафу о некоем любовном треугольнике. Теперь мне только осталось снабдить деталями эту романтическую историю. Приехав в город и встретив Джейн, молодой человек, влюбился в нее с первого взгляда. Она молодая и скромная девушка. Не успела их любовь хоть как-то проявиться, как в их отношения вмешался грязный развратник Верней. По мере изложения моего рассказа негодование с лиц моих преследователей постепенно начало стираться, уступая вниманию и спокойствию. Я специально горячился, выставляя свои чувства напоказ. И они поверили в мои простые и наивные слова. Да и не могли они не поверить, так как были воспитаны на любовных балладах и романтических историях, к тому же все они прекрасно знали, что собой представлял Верней.
– … Рассказ моей несчастной любви закончен! Теперь вам судить: прав я или виновен!
Мнение большинства оказалось на моей стороне, несмотря на пролитую кровь. К тому же в этом краю у меня осталось несколько заклятых врагов, но я уже понял, что пролитая тобою кровь и враги в этом мире, такая же естественная черта общежития, как в будущем водительское удостоверение. Есть не у каждого, но встречается довольно часто.
ГЛАВА 10
ЭКСКУРС В ИСТОРИЮ КИТАЯ
За то время пока я залечивал свои раны, Лю взял на себя обязанности моего личного врача. При этом он не только лечил, но и развлекал меня рассказами из своей жизни. Помимо его основных талантов у него оказался дар рассказчика. Никогда раньше не слышал, что можно так интересно и увлекательно рассказывать о жизни обычных людей. Да что говорить про меня, когда Джеффри, до сих пор считавший китайцев людьми второго сорта, нередко присаживался в уголке и, затаив дыхание, слушал его рассказы. Лю даже не рассказывал, а играл своим голосом, перебирая интонации, меняя тон, а иногда включал мимику лица; все это у него выходило настолько органично, что я поневоле ловил себя на том, что сопереживаю тому или иному герою повествования. Его рассказы, переплетаясь между собой, поведали мне не только об истории трех братьев, но и осветили некоторые стороны жизни средневекового Китая.
Лю и его братья выросли в небольшом городке в провинции Шэньси, относящейся к наместничествам Северного Китая. Их городок
Их отец, являлся не только хозяином постоялого двора, но и известным мастером ушу, представляя собой четвертое поколение своих предков, всю свою жизнь изучавших и классифицирующих приемы, в поисках своего стиля. В молодости, чтобы проверить свои силы, он много ездил по стране, встречаясь в поединках с другими мастерами. Чаще он выигрывал, но когда проигрывал, то оставался на несколько месяцев, а случалось и на год в учениках мастера, сумевшего его победить. Со временем таких мастеров становилось все меньше и меньше. Вскоре слава об их отце, как о непобедимом мастере, разнеслась не только в самой провинции, но и вышла за ее пределы. Уже к нему стали приезжать другие мастера, чтобы продемонстрировать свое искусство. Площадку за домом, где отец тренировался и давал уроки, расширили и украсили фонариками и флажками. Теперь заезжие купцы, останавливающиеся у него, нередко могли наблюдать за боями голыми руками и поединками на палках и шестах. Благодаря своеобразным представлениям постоялый двор Сюй Синя становился все более привлекательным для наиболее богатых купцов, выбиравшим его гостиницу для ночлега. Их отец был не только сильным и мужественным человеком, но и имел гибкий ум. Ведя беседы со своими постояльцами - купцами, он сумел уговорить одного из них вложить деньги в совместное дело: так у Сюй Синя появилась лавка, а через полтора года - вторая, но на самом деле это было третье торговое заведение, так как при самой гостинице, с самого начала ее основания существовала аптека. Ведь ушу - это не только крепость тела и радость победы, но и многочисленные травмы. Дела их отца шли хорошо, но он решил не останавливаться на достигнутом успехе. Уже, будучи в возрасте, он отправился в путешествие, во время которого посетил много известных мастеров ушу, пригласив их на турнир. Большинство из них согласилось из уважения к признанному мастеру, но были и такие, что дали согласие, только когда узнали о призах победителям. В начале осени состоялся турнир известных мастеров в их городе. Согласно издревле сложившейся традиции предполагалось, что в течение тридцати дней любой боец мог подняться на помост и вызвать на поединок претендента на звание сильнейшего. Если в течение этого срока никто не отваживался бросить ему вызов, то претендент объявлялся "непобедимым воином". Со временем турнир стал считаться одним из престижнейших, причем не только в провинции, но и за ее пределами, а постоялый двор их отца стал своего рода школой - 'двором боевых искусств', где проводились наработка, классификация и систематизация наборов приемов и комплексов - таолу для выработки и формирования стиля. К этому времени у Сюй Синя помимо сыновей и двух десятков учеников, тренировалось от двух до пяти приезжих мастеров, решивших перенять и освоить новые приемы и технику. После выхода указа императора, сына Неба, 'О народном ополчении', в городке был сформирован отряд уездных войск 'сяньбин'. Теперь тренировки с настоящим оружием, до этого тщательно скрываемые от властей, стали всеобщим достоянием. Правда, искусство владения оружием велись не самостоятельно, а под руководством армейского специалиста и находились под контролем военного чиновника, прикрепленного к отряду.
– Все мы, трое братьев, начинали свой жизненный путь одинаково. Помимо ежедневных многочасовых тренировок, мы, с самого раннего детства, занимались хозяйством: убирали комнаты для гостей, приносили покупки, заготавливали хворост и помогали в работе матери. Она собирала лечебные травы, а затем торговала сборами трав и приготовленных мазей в нашей аптеке. Чаще всего наша помощь заключалась в сборе трав, необходимых для изготовления лекарств, но нередко приходилось сидеть в лавке или разносить клиентам готовые лекарства. Позже, когда стали входить в силу, пришло время выступать на соревнованиях. Это не только привлекало гостей и мастеров, желающих помериться силой, но и было своеобразной рекламой нашему семейному делу. Работа в лавках и с товаром была последующим этапом нашего трудового воспитания. Нам приходилось быть продавцами, грузчиками, сторожами. После достижения пятнадцати лет, каждый из нас отправлялся с караванами, в качестве охранника. Мужество и мастерство нужно оттачивать как клинок воина, так считал отец, а где еще, как не на караванных тропах и торговых путях, преодолевая трудности и непогоду, сражаясь с разбойниками, можно испытать себя, свою силу и мужество, а главное, понять, что ты стоишь, как мужчина.