Сэр Невпопад из Ниоткуда
Шрифт:
Я почувствовал в свой душе опасную раздвоенность. Мне так хотелось обрести ясность, какая же из двух Энтипи, которых мне довелось узнать, настоящая? Я очень хорошо помнил, что являла собой принцесса, которую мы – отряд рыцарей Рунсибела и их оруженосцев – встретили в монастыре благочестивых жён и эскортировали на пути в крепость короля. Какая это была надменная, высокомерная и капризная особа, какой небезопасной спутницей она мне казалась. И ведь не без оснований!
В её способности причинять ближнему зло убедился, кстати говоря, и красавчик Морнингстар. Которому здорово от неё досталось за дерзостное любопытство. Но теперь передо мной была очаровательная юная особа – кокетливая, весёлая, участливая, к тому же обладавшая острым,
Разве что мои опасения напрасны. Как знать, вдруг именно та капризная, вздорная и злобная Энтипи была лишь выдуманным образом, в который девчонка вжилась, чтобы досадить родителям и придворным? И только теперь, проникнувшись ко мне приязнью, она наконец сбросила эту дурацкую маску? Что, если она и впрямь весёлая, нежная и добродушная юная особа, приятная собеседница, славный товарищ? Что, если...
Господи. Что, если именно она и есть тот счастливый билет, который обеспечит мне все мыслимые и немыслимые жизненные блага, богатство, почести... и власть. Власть над ближними?
Стоит только представить себе, какие сделаются рожи у всех этих гордых и надменных сэров рыцарей, у Морнингстара и прочих оруженосцев, у всех придворных, когда его величество объявит, что её высочество избрала себе в супруги Невпопада. Юстус с Кореолисом, опомнившись от изумления, заставят себя кисло улыбнуться, Морнингстар и его клика оцепенеют от ужаса, представив себе, какую высокую цену я нынче способен с них взыскать за те унижения, которым они меня подвергали прежде. Боже, какое наслаждение может доставить человеку возможность повелевать другими, принимать знаки их почтительного внимания, поклонения. Я мог бы приказать Морнингстару вскочить в седло в чём мать родила и одному отправиться на битву с диктатором Шенком. И ему ничего не останется, кроме как подчиниться!
– Невпопад, чему это вы улыбаетесь с таким ошалелым видом? – весело спросила меня Энтипи.
Пришлось срочно возвращаться к реальности.
Мы тряслись в сёдлах под порывами ледяного ветра. Лошадки наши трусили по дороге бодрой рысцой. Я уже и считать перестал, сколько дней длилось наше путешествие. Пожалуй, с неделю. Погасив улыбку, которую её высочеству угодно было именовать «ошалелой», я хмуро взглянул на неё и ответил:
– Да вот, представил себе, как обрадуются ваши отец и мать, когда наконец вас увидят, принцесса.
– Они меня никогда не любили, – процедила она сквозь зубы. – И вам это известно. В противном случае я не очутилась бы в монастыре.
– Все родители стараются делать то, что, по их мнению, пойдёт ребёнку на пользу. И ваши отец и мать, полагаю, не исключение. Вы к ним слишком строги.
– А вы бы так поступили со своей дочерью? – неожиданно спросила она. В голосе её слышались любопытство и некоторый вызов.
Проще всего было ответить отрицательно, присовокупив, что такое дитя, как её высочество, – само очарование, и у меня, окажись я на месте её родителей, не хватило бы душевных сил с ней разлучиться. Но принцесса не так проста. Она мигом уловит фальшь в моём голосе, в выражении лица. Значит, придётся подробно ей объяснить, каковы мои взгляды на этот счёт. А если беседа покажется мне скучной, представлю ещё разок голого Морнингстара верхом на лошади, отправляющегося биться с Шенком,
– Вы не по адресу обратились со своим вопросом, – негромко и нарочито медленно произнёс я. – У меня ведь никогда не было нормальной семьи. Отец умер ещё до моего рождения, – (я не хотел, повторюсь, чтобы она знала, при каких обстоятельствах я был зачат), – а мать, чтобы прокормить себя и меня, денно и нощно трудилась. Времени на моё воспитание у неё совсем не оставалось. А потом её у меня отняли. Поэтому, полагаю, мне вряд ли захочется разлучаться со своими детьми. Если они у меня будут. Я постараюсь проводить с ними как можно больше времени, дать им то, чего сам был лишён. Так что мой ответ на ваш вопрос будет отрицательным. Нет, лично я не отправил бы вас прочь из дома. Боюсь, это так эгоистично с моей стороны...
– Ничего подобного! – пылко возразила принцесса. – Просто вы стали бы хорошим отцом для своих детей. В отличие от некоторых...
– Да нет же, мои суждения – результат личного опыта, только и всего. Между прочим, это в значительной степени относится и к вашим родителям. Когда речь заходит о воспитании детей, ваше высочество, люди в большинстве случаев следуют примеру своих собственных родителей. Ваши отец и мать, насколько мне известно, провели долгие годы вдали от родного дома, в разлуке со своими отцами и матерями. И оба просто представить себе не могли, что их единственное дитя не получит надлежащего воспитания и образования в прославленном монастыре. То, как они с вами поступили, является для них всего лишь нормой, выполнением родительских обязанностей, если хотите. Упрекать их в этом – всё равно что обвинять в лености медведя за то, что тот спит целую зиму напролёт. Но для него это совершенно естественно, он не может иначе...
Принцесса задумчиво кивнула. Похоже, подобное объяснение поступка родителей, который так её злил и огорчал, просто не приходило ей в голову. Я же то и дело искоса на неё посматривал. Меня не оставляли мысли о двойственности её характера, и я по-прежнему плохо себе представлял, чего в дальнейшем ждать от её высочества и как станут развиваться наши с ней отношения.
– Невпопад... – Она взяла меня за руку и остановила свою кобылку. – Спасибо. Быть может, вы правы. Возможно... благодаря вам я перестану ненавидеть своих родителей. И буду впредь относиться к ним с приязнью.
Я ответил на её рукопожатие... и она перегнулась через седло, не сомневаясь, что сейчас я её поцелую.
Такого она ещё никогда не делала. Я впервые столкнулся с подобным проявлением её неравнодушия ко мне. И инстинктивно отстранился, отшатнулся назад. В голове у меня развернулась картина самого ближайшего будущего. Верней, того, каким оно могло бы стать, ответь я на её порыв.
Принцесса смотрела на меня в упор. Недоумение сменилось на её лице разочарованием и наконец уступило место досаде. Даже злости.
Проблема состояла в том, что я очень хорошо себе представлял, к чему это приведёт. За первым поцелуем последует второй, третий, а там и оглянуться не успеешь, как окажется, что моя и её одежда валяется повсюду в полнейшем беспорядке, а сам я угодил... угодил туда, где наверняка уже побывал Тэсит.
Говоря по правде, во многом мои сомнения и колебания проистекали из данного обстоятельства. Я не сразу смог себе в этом признаться, но дело было именно в этом. Стоит событиям принять желательный для Энтипи оборот, стоит нам заключить помолвку, брак... Рано или поздно мне тогда придётся заняться с ней любовью. И она неизбежно станет сравнивать меня с Тэситом. Иначе просто быть не может. А уж в том, что он окажется куда более искусным, умелым, неутомимым и страстным любовником, чем я, у меня не было ни малейших сомнений. И тогда она перестанет меня уважать. Ещё чего доброго на смех поднимет. Тэсит всегда и во всём меня превосходил. Только однажды, застав его врасплох, я смог одержать над ним верх. И другого случая не предвидится.