Сэр Невпопад из Ниоткуда
Шрифт:
Я бросил осторожный взгляд на далёкую землю и вдруг заметил стаю гарпов.
Феникс тоже их увидал: он склонил голову набок и стал с любопытством наблюдать за странными созданиями. Гарпы передвигались по деревьям у самых вершин, перелетая на своих небольших и слабых крыльях от одной ветки к другой и отталкиваясь от них руками, что придавало им дополнительную скорость. Я напряг зрение и не без труда разглядел полускрытую листвой Энтипи. В сравнении с карликами гарпами принцесса выглядела просто великаншей. Она ни на секунду не прекращала борьбу. Её тонкое тело отчаянно извивалось в руках четырёх уродцев, каждый из которых крепко её держал за руку или
«Вот ведь молодчина! – подумал я. – Не желает сдаваться до последнего. Мне бы такую отвагу...»
И тут я понял, что за героический поступок мне следовало бы попытаться совершить для начала: спасти принцессу. Наверняка именно это в первую очередь и собирался предпринять Тэсит. А ведь у него на уме могло быть только то, что угодно судьбе, чему она благоволит. Значит, этому суждено свершиться. События, заранее предопределённые, просто не могут не произойти. И коли уж я присвоил себе роль героя, придётся мне её играть и... нести за всё ответственность.
В теории всё выходило складно. На практике же я просто обмирал от страха при мысли о новой встрече с гарпами. Вымолив у них пощаду, я почитал себя бесконечно счастливым. В другой раз мне могло повезти гораздо меньше.
Но у моего феникса было на этот счёт иное мнение. Напомню, он ведь был новорождённым существом, а младенцы, как вам известно, до ужаса прожорливы. Согласно бытовавшему мнению, на людей фениксы никогда ещё не нападали. Зато всякие пернатые, летающие существа меньшего, чем они сами, размера являлись довольно значительной составляющей их меню.
Таким образом, приметив у верхушек деревьев стаю карликов гарпов, мой феникс не иначе как решил впервые в жизни поохотиться ради пропитания. Не знаю, помнил ли он о том, что я находился у него на спине. Но даже если и помнил, в любом случае я мало что для него значил. В общем, не долго думая он сложил крылья и спикировал прямёхонько на гарпов, которые всё ещё не чаяли над собой беды.
Айлерон, как и подобало вожаку, двигался впереди остальных. Он-то первым и увидел феникса. Повинуясь охотничьему инстинкту, оголодавший младенец мчался вниз в глубоком молчании, чтобы не спугнуть свой обед. Айлерон не иначе как нутром почувствовал опасность и задрал вверх уродливую голову, увенчанную короной. Увидев феникса с растопыренными когтями, падавшего на него сверху со скоростью пушечного ядра, гарп издал тревожный вопль, чтобы предупредить подданных об опасности. Феникс же, поняв, что дичь насторожилась, заверещал так пронзительно, что у меня от ужаса дыбом встали волосы, а ладони едва сами собой не разжались. Вероятно, посредством таких вот боевых кличей эти гигантские птицы пригвождают свои жертвы к месту.
Именно так всё и получилось: несколько ублюдков гарпов задрали вверх головы и, услыхав оглушительный крик феникса, буквально окаменели от неожиданности и ужаса. Их круглые красные глаза едва не вывалились из орбит. Мы приблизились к ним уже настолько, что мне это было хорошо видно.
– Стре-е-е-е-е-е-е-лы! – скомандовал Айлерон, и некоторые из гарпов, хотя далеко не все, стряхнув с себя оцепенение, подчинились приказу. Но пока они вынимали стрелы из колчанов и натягивали луки, феникс снизился к самым верхушкам деревьев и, паря на могучих крыльях, разорвал всех стрелков на части острыми когтями с такой же восхитительной лёгкостью, с какой нож кромсает сырную голову.
Энтипи принялась с удвоенной энергией отбиваться от своих похитителей. Те замерли в растерянности, поначалу не в силах понять, что им теперь делать и куда смотреть. Но
Айлерона упомянутый день мало заботил. В значительно большей степени вожака гарпов заинтересовал ваш покорный слуга, вцепившийся мёртвой хваткой в посох, чтобы не свалиться со спины феникса. Заметив меня, Айлерон с ненавистью гаркнул: «Невпопа-а-а-а-а-а-д!» – а несколько его подданных тем временем осыпали нас с фениксом градом стрел.
Феникс хоть и был существом проворным, но всё ж не настолько, чтобы от них увернуться. Слишком мало было расстояние между ним и лучниками. Стрелы гарпов угодили ему в нижнюю часть живота. Младенец-великан заверещал, это был крик боли и гнева, и лично мне в нём послышалось: «Ох, ну и задам же я вам сейчас! Ещё не так вас отделаю, всех поубиваю!»
Выпалив это (если только я правильно истолковал его вопль), феникс незамедлительно перешёл от слов к делу.
Он сделал глубокий вздох, напрягся изо всех сил, и стрелы, все до единой, стремительно выпростались из его плоти, развернулись в воздухе и полетели в тех, кто их выпустил из луков! Гарпы бросились врассыпную. Некоторым удалось уйти невредимыми. Другим повезло меньше, они попадали с деревьев, пронзённые собственными стрелами, убитые наповал или раненые.
Ярость, в которую впал при виде этого Айлерон, не поддаётся описанию. Он вытащил бог весть откуда кривой кинжал и, размахивая им, взвыл:
– Ты-ы-ы-ы-ы умре-е-е-е-е-е-шь! – Из пасти у него вылетали клочья пены, глаза налились кровью и стали багровыми. Но тут он заметил Энтипи, которая по-прежнему безуспешно пыталась найти опору для рук и ног, чтобы слезть с дерева. – Но она-а-а-а-а умре-е-е-е-е-т пе-е-е-е-рвая!
Фениксу не было никакого дела до меня и моих проблем. Его интересовали только гарпы – свежая и сытная еда. Он только что прикончил одного из ублюдков лёгким взмахом когтистой лапы, подбросил вверх, поймал клювом, как иные забавы ради ловят ртом подкинутую в воздух виноградину, тряхнул головой, словно кот, треплющий в зубах мышонка, и без видимых усилий перекусил ублюдочного карлика пополам. Верхнюю часть малыш проглотил, нижней пренебрёг, и она полетела вниз. Видно, фениксы отдают предпочтение белому мясу.
Но каким бы захватывающим и забавным ни было это ознакомление с кулинарными пристрастиями фениксов, судьба Энтипи всё же заботила меня гораздо больше. Над принцессой нависла смертельная угроза. Увидев приближавшегося к ней Айлерона с кинжалом в руке, она, только представьте себе, разразилась потоком отборнейших ругательств. Не выказала ни малейших признаков страха! Вожак гарпов замер на месте от неожиданности. Айлерон не привык, чтобы обречённые жертвы так себя вели перед смертью. Им надлежало трястись от ужаса, молить о пощаде, сетовать на жестокость судьбы. Никто ещё не осыпал этого злобного урода проклятиями и бранью.