Серафим и его братва
Шрифт:
Марик кивнул.
— Разрешаю для солидности приклеить усы. Без усов ты похож на альфонса, а не на полкана. Встанешь повыше, покручивай ус, веди себя хозяином. Об одном прошу, Марик: не распускай член, вообще забудь во время операции о бабах. Чтобы не случилось как на деле Цезаря: не успел выхватить ствол — оглобля выше крыши, фары по полтиннику, и пошло-поехало: мочалка за мочалкой, чувиха за чувихой… Короче, увижу, что ты приехал не на разборку, а потрахаться… — Серафим в который раз извлек из-под мышки вольшу и, назидательно покрутив
Марик виновато потупился. Тут вернулись Шарик и Шопен. Руки убийц были в крови.
— Серафим, куда кинуть Мясника? — спросил Шопен.
— Закиньте в мой багажник, — попросил Серафим. — Мне по пути. Заброшу его в «Каннибал».
…Инструктаж закончился около трех часов ночи. Сговорились забить стрелку под водонапорной башней села Большие Пенки без четверти шесть утра (по проверенной информации козел выбегал на зарядку в начале седьмого) и разъехались по домам отдыхать.
На отдых, если это можно было назвать отдыхом, да на любовницу у Серафима осталось не более полутора часов. На вилле убийца появился лишь в пятом часу. (Серафим снимал Маше скромную трехэтажную виллу с небольшим бассейном и неброским садом, хилая навороченность которой объяснялась тем, что они оба временно находились на полулегальном положении: в любой момент можно было ждать наезда Лысого.) Так вот, за какие-то жалкие полтора часа мисс края поставила перед знаменитым киллером столько проблем, сколько обыкновенным смертным хватает на полтора года. Серафим нашёл любовницу в шезлонге, она томно сидела напротив бассейна с фингалом под левым глазом и казалась не то безмятежной, не то вумат задвинутой какой-то дурью. После первых же её слов фары у Серафима полезли на лоб: Маша призналась, что совсем недавно разбила его новый «ягуар».
— Как?! — одурел киллер. — Мой «ягуар»?! Ты ничего не путаешь?
— Боже, такой сюр! — произнесла Маша.
— Как это произошло?
— Серафим, это ты? — улыбнулась девушка детской улыбкой.
— Я, я… Я спрашиваю, как ты разбила мой «ягуар»?
— Серафим… я не помню… Я пытаюсь, но у меня ничего не получается.
— Вспомни хотя бы где! Где ты его долбанула?
— Там… — Маша махнула рукой влево. Бедняжка была явно не в себе. — Ну… Не помню… Помню, произошла какая-то чумовая авария.
— Авария?
— Да… Я стояла-стояла…
— Где?
— Ну там еще такой глючный светофор — знаешь? — то зеленый, то красный, то красный, то зелёный, а иногда жёлтый. Я вообще офигела…
— Там, да?
— Да, да.
— Светофор, да?
— Ну, сплошняк геморрой. Не могу вспомнить, на какой свет ехать. Вообще крыша никакая.
— Да?
— Шиза… — кивнула девушка.
— И на какой же ты поехала?
— Не помню… Помню, слева выкатил какой-то чмошник…
— Чмошник?
— Натуральный, — с уверенностью подтвердила Маша.
— Уже что-то.
— Так
— На чем он выкатил, Маша? На чем он быстро выкатил? Ты слышишь меня?
— Конечно, милый. Как у тебя дела? Что-нибудь случилось?
— Случилось, милая: ты разбила «ягуар». Сосредоточься.
— Да, это ужасно, это ужасно…
— Теперь попробуй вспомнить, на какой тачке колесовал чмошник, который тебя долбанул?
— Тебе это правда интересно?
— Правда. Найду — батареи обломаю!
— Найди его, Серафим, — кивнула девушка. — Из-за чмошников все проблемы.
— Ну так на чем он выкатил?
— Думаешь, я помню?
— Не думаю, но хотел бы надеяться. Иначе кто нам заплатит за «ягуар»?
— Не знаю, Серафим. — Маша растерянно пожала плечами. — Нам кто-то заплатит за «ягуар»?..
Убийца охнул и опустился на землю.
— Маня, я должен тебе кое-что объяснить.
— Что, милый?
— Если ты выехала на зелёный свет светофора…
— Я выехала на зелёный свет светофора, — осмысленно подтвердила Маша.
— А чмошник — на красный…
— А чмошник — на красный.
— То я завтра же вышибу из него пятьдесят тонн баксов за то, что он вдолбался в наш «ягуар», и мозги за то, что он их не принес мне сразу.
— Классно! Мозги и пятьдесят тонн!
— Подожди радоваться.
— Но почему?
— Пока мы все это теряем: твои мозги и мои пятьдесят тонн. Если ты не сумеешь опознать своего чмошника и вдобавок сама ехала на красный…
— Я ехала на красный, — серьёзно сообщила Маша.
— Значит, чмошник ехал на зелёный, и нам он хрен что должен. Поздравляю, мы погорели на пятьдесят косых.
— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Может, отпразднуем?.. Что? — Она бестолково посмотрела на загрустившего убийцу. — Что-то не так? У тебя тоже был трудный день?
— Пойми, дорогая: я не Лысый. Я обыкновенный убийца. У меня нет возможности позволить тебе через день бить по иномарке. Позавчера ты разбила БМВ, пять дней назад угробила приличную «тойоту», сегодня я остался без самой дорогой тачки… Знаешь, какого борова пришлось отправить на Луну, чтобы купить этот «ягуар»?
— Какого?
Серафим безнадежно махнул рукой:
— Тебе скажи — один фиг, через пять минут забудешь.
— Я попытаюсь запомнить.
— Без наколок?
— В натуре, — пообещала Маша.
— Лучше запомни тогда вот что, — оживился Серафим. — Я тебе не Лысый. Это с ним ты могла менять тачки, как лак для ногтей, кататься по городу на любой свет светофора.
— А кто такой Лысый? — заинтересовалась Маша.
— Порядочная мразь.
— Ты меня с ним познакомишь?
— Один раз вы были знакомы, с тебя хватит. Поскольку ты живёшь со мной, тебе придется соблюдать мои правила. А я зарабатываю на хлеб своим потом и чужой кровью. Каждая тачка достается мне с огромным трудом. Поэтому на зелёный, Маша, надо ехать, а на красный — не надо. Повтори.