Серафим и его братва
Шрифт:
…И вот, с утра пораньше дела Большого Патрона стали накрываться большими вилами, что не могло не затронуть шкурных интересов Ядреного, Законного, Подсудного и Эммануэль, не говоря уже о бесчисленных мелких рыбках, кормившихся от массивной фигуры Большого и бесконечно уповавших на его милости и щедроты.
Необходимость диктовала срочно выявить те определенные круги, которые были заинтересованы в проблемах Патрона, обозначить негативные силы Отвязного, которые шли вразрез с его позитивными начинаниями, и хотя бы вчерне набросать список лиц, предназначенных к ликвидации.
Вообще,
Каждую секунду опасаясь разоблачения, Эммануэль находилась в мандраже напрерывного стрема, однако чертова натура ее была такова, что внешне это практически не проявлялось. Ну почти. Ибо, посмотрев телевизор и заморив червячка фирменным блюдом «Каннибала» (змеиной кожей с кровью и луком), братва перешла от жора к делу, а Эммануэль всё ещё летала где-то в облаках. Когда Законный попросил у нее добавки, Эммануэль была похожа на фонарный столб, у которого спрашивают, как пройти к ближайшей станции метро, или на йога, мимо которого пролетает мошка: спокойствие и безучастность…
— Э! — Что-то заподозрив, Патрон зарядил ей подзатыльник.
— А?! — Эммануэль в испуге очнулась.
— Ты не слышишь, зараза?! — спросил Патрон, кивая на Законного.
— Че? — Эммануэль подумала, что на нее вешают статью.
— Генерал хочет жрать, — сказал Патрон.
— Если можно, ещё немножко добавки, — настойчиво повторил Вячеслав Иванович.
— Только и всего? — выдохнула Эммануэль, подвинув генералу свою нетронутую пайку. — Пожалуйста.
— А ты чё не жрешь? — Патрон вылупился на хозяйку с удвоенным подозрением.
«Хана», — решила Эммануэль. Теперь ей померещилось, что Патрон повесит на нее все грехи от сотворения мира. Никогда мисс Каннибал не чувствовала столь реальной возможности провала в преисподнюю собственной кухни. Воображение ярко нарисовало ей несколько характерных натюрмортов: «Сука Эммануэль пылает на открытом пламени», «Балда Эммануэль сварилась всмятку», «Кумовка Эммануэль спеклась на сковородке с тефаллосным покрытием», «Чёрное фуфло в горчице и кетчупе»…
— Па-панимаете, — начала оправдываться Эммануэль, — я на… на работе ну… воо… обще не питаюсь, ну никогда, вообще… я вегетарианка… Есть же правило: не жуй того, с кем работаешь. Ну и поэтому я вегетарианка.
— Че, такая
Эммануэль робко улыбнулась:
— Только однажды я рискнула попробовать. — Она показала на блюдо Законного. — Так меня после этого целые сутки тошнило… короче, если вы не против, пацаны, я ограничусь молочным коктейлем.
Законный недовольно хмыкнул: чернуха отбила всякий аппетит. Ядреный выругался. А Патрон неожиданно похвалил:
— Между прочим, зараза бакланит в тему. — Он назидательно потряс над столом пальцами. — Если б торговцы наркотой ширялись в рабочее время… — Его взгляд безжалостно пригвоздил генерала Законного к спинке стула. — А производители спирта подкачивались на работе… — Патрон жестко поглядел на Ядреного, словно тот только и делает, что висит на стакане вместо того, чтобы заниматься бизнесом. — Мы бы не наварились ни на дури, ни на водке, — подвел он итог. — Дай чёрт, чтобы все волчьи морды относились к своей работе так, как она. — Его указательный палец перестал трястись и остановился на чернокожей сообщнице.
Эммануэль наконец почувствовала себя реабилитированной.
— Что вы, что вы, Патрон! — растроганно залепетала она. — Спасибо, конечно, но я этого не стою.
— Стоишь, чернуха, мне лучше знать. Когда б не стоила, давно бы вращалась на вертеле жопой кверху… Хватит жрать! — заорал Патрон, одёрнув проголодавшегося Законного от тарелки. — Ты чё, жрать сюда пришёл?!
— Н-никак н-нет, — испугался генерал.
Эммануэль усмехнулась: её заикание перешло к Вячеславу Ивановичу. Равно как и сфокусированное внимание Большого.
— Тебе известно, зараза, что кто-то опустил нашего другана Булыжника?! — наехал на него босс. — Ты видел, как какой-то пидор бесстыже вгоняет свою наглую, кривую оглоблю в его вонючее дупло?!!
— Видел, — сознался Законный, смущенно опустив глаза.
— Я наконец буду знать, кто дрючит моих другей?!! — взревел олигарх.
— Это н… н… не я, — признался генерал.
— Может, это я?! — Патрон ткнул себя в грудь растопыренными пальцами.
— Н-никак н-не могу знать.
— Чё, совсем заслужился?!!
— Н-никак н-нет, — заплутал Законный в двух словах. — Н-никак не вы, совсем никак.
— Но тогда кто?!! — Патрон выглядел абсолютно деморализованным.
Вячеслав Иванович взял себя в руки:
— Как мы только что все убедились, орудие преступления принадлежало заключенному педерасту Дрочилло. Личное дело Дрочилло взято мной под тщательный контроль.
— Я хочу поближе узнать, кто такой педераст Дрочилло и на кого он работает, — объявил Большой Патрон, несколько остыв.
Настала очередь выступить Борису Подсудному.
— Пардон, — вспомнил он. — Я близко знаком с Дрочилло по зоне.
— Я тоже хочу поближе познакомиться с педерастом Дрочилло, — кивнул Патрон.
— Я могу это устроить. Если необходимо, мы ему позвоним.
— Я хочу, чтобы ты сейчас же позвонил педерасту Дрочилло и выяснил все детали, — продолжал кивать суровый олигарх. — а потом я захочу съесть хрен педераста Дрочилло, фаршированный маслинами, грецкими орехами и черной икрой.
— Я могу это устроить, — пообещала Эммануэль.
— А еще я хочу…