Серая чума

Рудазов Александр

Креол весело усмехнулся. Он всегда любил садистский юмор.

– А теперь с тобой, – задумчиво опустил глаза ниже он.

Празо Кукловод что-то еле слышно простонал.

– Не слышу, – приблизил ухо Креол.

– Не надо… владыка! – жалобно пискнул колдун.

– А что делать… – развел руками маг.

Креол удалил заклятие Призрачной Сети, но вместо нее обездвижил Празо Параличом. После этого он извлек из пространственной складки ритуальный нож, проверил мякотью большого пальца остроту лезвия и, насвистывая веселую песенку, приблизил нож к лицу колдуна. Тот завыл. Громко и тоскливо –

так воет волк, попавший в капкан.

Креол вовсе не собирался пытать своего пленника. Нет, его намерения были куда более прагматичны – он спокойно и методично начал срезать с лица Празо кожу. Если бы не Паралич, тот сейчас бился бы в ужасных муках, но чары держали его покрепче любого хлороформа. А вот боль он еще как чувствовал.

Маг действовал с тщательностью опытного шкуродера. Он сделал овальный надрез по подбородку, скулам, вискам и лбу, срезал веки, а затем медленно и аккуратно отделил кожу все еще живого человека от лицевых мышц. Этот ужасный окровавленный трофей Креол гордо вытянул перед собой, полюбовался несколько секунд, а потом спросил:

– Тебя добить, или так оставить?

– А… а… а… а-а-а… а… – еле слышно просипел изуродованный колдун. Глаза на лице, лишенном кожи, смотрели с ужасом и болью.

– Ладно, – сжалился Креол. Правда, как-то странно сжалился – вынул посох и с силой вонзил Празо в грудь. – Твоя душа – моя!!!

Человек – не джинн. Он не способен влезть в Поглотитель как есть, в родном теле. Зато способна его душа – Празо Кукловод забился в судорогах, а по черному обсидиану потекло что-то невидимое, призрачное, неощутимое… Для человеческой души Креолу даже не нужно было знать имя жертвы – у людей, в отличие от джиннов, нет Восьмой Оболочки, дарующей бессмертие и некоторые дополнительные возможности.

Дождавшись, пока уже мертвый колдун окончательно не стихнет, Креол заглянул вглубь посоха, удовлетворенно цокнул языком и вернулся к работе шкуродера.

Он очистил лицо Празо от прирезей мяса и жира, удалил корни волос, старательно выскоблил загрязненные и окровавленные участки и вновь полюбовался трофеем. На свет явилась магическая жаровня – кожу надо было высушить. Вообще, чтобы все получилось как следует, такое лицо нужно сушить и отпаривать в специальных условиях несколько дней, но у Креола не было столько времени. Поэтому он ускорил процесс магией.

В конечном итоге в руках мага оказалось нечто, напоминающее листок свежего пергамента… в виде человеческого лица. Он окропил его ярко-зеленым эликсиром, скороговоркой произнес несколько слов, а затем… наложил эту маску себе на лицо.

По телу Креола пошли волны зеленоватого пламени. Несколько мгновений – и вот он полностью изменился. Теперь шумерский архимаг стал точной копией убитого Празо Кукловода. Вплоть до одежды и ауры. Подобная маскировка требует много времени, но уж зато распознать ее не сумеет ни один колдун.

– Ну как? – повернулся вокруг своей оси он.

– Здорово, хозяин! – вынырнул из кармана Хубаксис. – Просто…

– Просто замолчи, – оборвал его Креол, рассматривая отражение в обсидиановом шаре. – Подойдет. Теперь можно не прятаться. Слуга, закопай эти трупы!

Пока магический работник безропотно исполнял обязанности могильщика, Креол залил водой тлеющие

угли, покидал в могилы ружья егерей и на скорую руку обыскал их ранцы, реквизировав все, что понравилось.

С едой у солдат оказалось не слишком густо. Большую часть рациона составляли крупы – гречка и пшенка. Хлеб вязкий, сырой, плохо пропеченный. Правда, это капральство недавно делало набег на хутор, так что в походные ранцы попала копченая говядина, сало, сушеный горох. Свежих овощей не нашлось – на дворе середина весны, самое голодное время. Прошлогодние запасы уже заканчиваются, а новый урожай еще нескоро.

Креол осмотрел лошадей. Старая кобыла его не заинтересовала, а вот молоденький жеребчик – очень даже. Маг с некоторым сомнением обошел вокруг коня – в конной езде он не понимал ничего абсолютно.

– Ездить верхом, как дикие скифы… – недовольно пробормотал он. – Да уж… Но колесницу взять негде…

– Ага! – поддакнул Хубаксис, опустошающий мешочек с горохом. – Хозяин, а может переночуем, а завтра уже?…

– Здесь нельзя – слишком открытое место. Доедем до леса, там и переночуем. Ладно, четвероногое, опустись на колени, я на тебя влезу!

Жеребец смерил его презрительным взглядом и язвительно приподнял верхнюю губу. Маг, привыкший командовать разными оккультными существами, искренне не мог осознать того факта, что его слов попросту НЕ ПОНИМАЮТ!

Немного подумав, он начал карабкаться так. Получалось плохо – Креол еще никогда в жизни не сидел на лошади. Он никак не мог разобраться, куда ставить ноги сначала, куда потом, запутался в стременах, дважды чуть не упал, но в конце концов все же забрался.

Конь не сопротивлялся – только как-то очень злорадно пофыркивал. Причина этого выяснилась, когда Креол окончательно уселся и открыл рот, чтобы громко объявить о своем успехе. Жеребец круто встал на дыбы и торжествующе заржал, чувствуя, как наездник летит наземь. Хубаксис противно захихикал.

Креол не успел смягчить падение магией и больно ударился позвоночником. На ноги поднялся уже не человек, а сплошной комок злобы – лицо почернело, брови сошлись вместе, скулы заострились. Маг резко выбросил вперед руку, останавливая коню сердце, и тот упал замертво.

– Еще никто не бросал меня на землю безнаказанно! – рявкнул Креол. – Встань!!!

Лошадиный труп начал медленно подниматься. Великий некромант оживил его одним только словом. Теперь это существо вело себя смирно и покорно – оно преклонило колени, позволяя хозяину забраться поудобнее, и неторопливо зашагало в указанном направлении.

– А так даже лучше, – рассудил Хубаксис, усаживаясь у хозяина на плече. – Теперь уставать не будет, и кормить не надо. А то сала у нас мало…

– Верно, мало, – согласился Креол. – Ну-ка, отдай!

Хубаксис протестующе заорал, но был ткнут пальцем в глаз и заткнулся.

– А теперь вперед! – скомандовал маг, перекусывая отвоеванной говядиной. – И как можно быстрее!

Конь-зомби послушно перешел в галоп. Скакал он не быстрее, чем при жизни, но зато мог поддерживать максимальную скорость неограниченно долго – мертвым неведома усталость. Креол вложил в него уйму энергии, так что трупного окоченения, всегда сказывающегося на скорости мертвеца, можно было не опасаться.