Серая Дружина. Сердце Крона
Шрифт:
– Ну, и?
– Договорились в наших. Мастер темных тут полчаса разорялся, что у них с прошлого раза потолок решето напоминает. Все кричал, что вот-де не додумались о нейтральных помещениях, а из Серого Отдела не пускают, Хаоса на нас нет и все такое… я прям оглохла.
На самом-то деле я была уверена, что разборка происходила за пять коридоров, но уж такова особенность Галки. Внутреннее зрение у нее развито болезненно остро, так что расстояния ей не помеха. Ну, а слух – это уже от рождения и от любви
Кстати, ауру она тоже видит, причем, отрываться от книжки ей не надо. Потому сюда и посадили - вместо детектора, потому что, как я ни изворачивалась, никаких заклятий на тетради различить не могла.
– А тут еще у темных кавардак, со вчерашнего вечера бегают и орут за стенкой…
За шестью стенками, если быть точнее, но Галка таких условностей не признает.
– Так что ж им не бегать, у них там вчера юный «палильщик» объявился. Ну, стихийник по огню. Учили два года – спичку запалить не мог. Вчера сжег кабинет – между прочим, огнеупорный – и половину их левого крыла. Гормоны у него подростковые взыграли на новую инструкторшу. Внимание произвести захотелось.
– А-а, это тебя, значит, вызывали.
– Меня, но это просто потому, что по воде в Отделе даже подмастерьев не было. Ничего, залила. Только что ж они там – ночь напролет все это дело сушат?
– Да у них как будто по другому поводу. Серьезное что-то – знаешь, всю ночь как мышиная возня. Шаги тревожные, голоса… - пару секунд раздумья и потом: - Во, у Игнатского сидит один.
– Да? – я глянула на часы, недоумевая, что могло понадобиться кому-то из «стихий мести» в такой ранний час у нашего шефа. – Давно?
– С четверть часа. Дерганый такой типчик. Пообещал меня отравить.
– Что-что?
– Вообрази! Что характерно – не испепелить, не задушить, а вот отравить, и баста! Сколько лет работаю…
Я только хмыкнула – каких, мол, лет? У нас с Галкой даже статус одинаковый – ученики, до подмастерьев еще не доросли, так что оставим разговоры про опыт.
– И за что он тебя так?
– Да после шестого моего вопроса, чего это он явился с утра и лезет без приглашения, - она пролистнула страничку на планшете и пробормотала: - Странная у него аура… впервые вижу такую.
Не отрываясь от планшета, Галка потянулась за мобильником и принялась остервенело вбивать в сенсорный экран чей-то номер. Разговор со мной был окончен. Я потащилась на второй этаж, чтобы в который раз узреть вечно открытый кабинет своего прямого начальника.
Кабинет был закрыт. Оригинальность дня начала зашкаливать. Однако же взбудораженному ученику стихий законы не писаны: широким жестом рванув дверь на себя, я влетела в кабинет и предстала перед лицом своего ужасно выглядящего начальства.
Игнатский всегда выглядел ужасно. Да и как тут сподобиться выглядеть лучше, если лет тридцать назад какой-то ушлый
А у необъятного картотечного шкафа, что годами соперничал с шефским компьютером, расположился тот самый тип, которого Галка окрестила «дерганым».
Невысокий и худющий, он совершенно утопал в безразмерном спортивном костюме, который подошел бы какой-нибудь тетке размера этак пятьдесят шестого. Черные глаза и слегка курчавые волосы выдавали южанина, но кожа была слишком светлой, как будто этот маг то ли все время сидел дома, то ли шлялся по топям да оврагам. Чересчур тревожные глаза и черты лица показывали неспокойную натуру, а уголок странно искривленных губ задергался в тике, как только тип заметил меня.
– Это она и есть? – резкий голос не просто рассек тишину, а гранатой ее взорвал.
– Увидим, - грустно ответил шеф. – Здравствуй, Оля. Присаживайся. Что тебя к нам привело?
Вообще-то, традиционно его обычный вопрос звучал: «Чем порадуете?» - и в сочетании с тоном это было бесподобно, но сегодня все идет по другой схеме. И без того было ясно, что ничем не порадую: влетела в шесть с лишним утра, наподобие торпеды, глаза вытаращены, прическа растрепана, жестикуляция – спятившего сурдопереводчика. Комплект, однако.
На вопрос я вдруг застеснялась отвечать, и у меня получился сплошной поток сознания:
– Виктор Васильич… я этого… проснулась, а там тепло, а на стене такая штука я… вроде как…ну, подковы… во, смотрите, и на руке такая же… и знаки там, и моей стихии есть, и не оттирается ничем, зараза, – это что мне, так и ходить, как Пожирателю Смерти, скажи-ите пжалста?!
Шеф удрученно потер переносицу и вторично предложил мне сесть.
– Пожиратели Смерти – это секта?
– Это Роулинг, - сказала я и постаралась успокоиться.
– Уфм, - отметил Игнатский печально, глядя на мою руку. – Значит, ты.
– Я – что или кто? Это что за… омега?
– Это не омега, - с грустным терпением проинформировали меня, - это арка. Знак Арки.
– Это плохо?
– Очень, - ответил Игнатский, глядя на меня, как ослик Иа на оторванный хвост. – Это Веслав. Познакомься.
Мы с темным мрачно уставились друг на друга. У него уголок рта задергался сильнее. Тонкие, местами заклеенные пластырем или забинтованные пальцы, принялись выбивать дробь на коленях. Остальная часть ладоней была скрыта митенками.