Серая Дружина. Сердце Крона
Шрифт:
Против был только Эдмус, который утверждал, что все поединки между спиритами тут просто меркнут. Мы настаивать не стали: хочешь зрелищ – оставайся. Йехар так еще и обрадовался.
– Пожалуй, я себя странно чувствую, - признался он уже в коридоре. – Говоря открыто, мы… я ждал, что здешние боги будут обладать чуть большим величием… и чуть меньшей склонностью к употреблению вина.
– Ну, может, когда они боги, - заметила Бо. – А сейчас они же люди уже, да-а?
Вслед нам по коридору донесся крик Зевея:
– Приходите ещё-о-о-о-о-о! – и вслед за ним треск,
Не сказала бы я, что они так уж сильно изменились. В мифах-то они, конечно, такие прекрасные, мудрые да справедливые, а разве наши политики в современных СМИ… гм, простите. Отвлеклась.
А Зевс, помнится, и по мифам был не подарком: только и делал, что детишек строгал на земле да с супружницей цапался: то бичевал, то еще что-то… Да и с папой у него как-то не по-родственному вышло.
– Крон, - припомнила я.
Йехар обернулся мгновенно. И полведра вина реакцию не замедлили, надо же.
– Да?
– Крон, он же Кронос, Хронос, Хрон и не знаю, как по-здешнему. Титан и Повелитель Времени. Зевей сказал, что все слышали его голос. Может быть, он с какой-то стороны тут?
– Вполне…
– А он не любит сыночка? – горячо заинтересовалась Бо.
По коридору послышался шум крыльев: нас догонял спирит.
– Там такая бойня! – восхитился он. – А что я ушел – никто и не заметил, они бы и Нефоса не заметили, даже если бы он был очень-очень злым! Ну, а мне жизнь дороже, я решил к вам… вы про папочку Зевея, да? Вот уж тоже сыночек: он почти как спирит с ним поступил. Одолел, свергнул, а потом еще и заставил выплюнуть проглоченных деточек… ну, да, я слышал, как Зевей там визжал на жену: «Лучше бы он тебя переварил!». Кстати, так они что – еще и брат и сестра, ну, я вам скажу, это…
– А я сразу поняла, что с этой Гээрой что-то не то, - похвасталась Бо. – А ее глотали и выплевывали один раз или несколько?
– Здесь вы правы, у Крона были причины желать сыну зла, - подтвердил Йехар, ожесточенно тряся головой. – Насколько мне известна эта история, он проглатывал детей только из-за предсказания, что один из них его свергнет, так что можно судить о его мстительности. Но где он? Что с ним случилось здесь после свержения?
– Вернемся и спросим? – я оглянулась назад.
Йехар такого решения не одобрил. По его мнению, быть зашибленным каким-нибудь случайно летящим предметом быта – не самая лучшая участь для рыцаря.
– Меня тревожит судьба этого мира, - бормотал он. – Он явно склоняется даже не ко злу, а к Хаосу: боги ведь олицетворяли именно гармонию, равновесие стихий. Если то, что говорил Зевей, верно – а он не лгал, я чувствовал это – то теперь не стало также богини справедливости и закона, а это…
Он продолжал бормотать, но я уже не слушала. Опять нахлынуло чувство страха и беспомощности: какой толк для меня разбираться во всей этой истории с богами, если от самой меня через три дня рожки да ножки останутся? Положим, «Гермафродит» – звучит не так уж пугающе, скорее пошленько, а вот «дыхание Геракла» - страшнее некуда, и «примерно половина» тоже как-то не радует, а насчет вырванных
Сквозь подступающие конвульсии сознания я еще успела разобрать вопрос Йехара, почему это на нас не обращают внимания стражники. И ответ Бо:
– Ой, а это я мороки поставила. А я вам не сказала, нет? А что вы так на меня смотрите, не надо было?
И тут я засмеялась невменяемым смехом, и успокоить меня не могли до самой моей комнаты.
В комнате неожиданно обнаружился Веслав. Видимо, нас и поджидал, причем долгонько, потому что взвился на ноги с таким выражением лица, что я перестала смеяться:
– Где вас носило?
– Нас? – возмутился Йехар и промахнулся мимо рукояти клинка. – Да мы скорее можем спросить, где это ты обретался, тём… тёмный?!
– И что ты делаешь в моей комнате? – вставила я возмущенно.
– Мы, если хочешь знать, отсутствовали по делу Дружины, у нас была беседа, - на последнем слове Йехар чуть запнулся, - с Зевеем и Гээрой, а ты в это время был неизвестно где…
– И что ты делаешь в моей комнате?
– И в конце концом, здесь никто не обязан перед тобой отчитываться, поэтому сделай милость, оставь этот тон…
– И скажи, что ты делаешь у меня в комнате?!
– Да живу я тут! – заорал алхимик, взмахивая руками. – Нет, посмотрите на себя, приперлись: один на ногах не стоит, вторую в желтый домик пихать можно, двое других стабильно клиника, об этих не будем… И задают тупые вопросы! Жизнь я тебе спасаю, уяснила? Или через три дня собираешься выйти против здешнего чучела на кулачках?
Мы переваривали то, что он сказал, очень долго. Так подозрительно долго, что Веслав успел за это время сменить пять поз и десять выражений лица. Просто Йехар уж очень переключился на размышления о здешнем потерянном пантеоне, а я, как уже сказано, была близка к истерике. Ну, а двое других… да, об этих не будем.
– Ты хочешь сказать, что знаешь, как это снять? – спросила я потом недоверчиво. Алхимик на браслет даже не взглянул, а рукой махнул раздраженно.
– Конечно. Аж два способа. Первый включает твою руку, пилу, ну, или такой же инструмент. Вон Глэрион подойдет…
– Что ты говоришь, темный? – возопил Йехар возмущенно. – Да чтобы я…
– Второй состоит в том, что я выйду на арену через три дня? – поинтересовалась я, валясь на ложе.
– Второй состоит в том, что ты победишь на арене через три дня, - отрывисто заявил алхимик.
– Угу, - сказала я в одеяло, - и в этом мне поможет «дыхание Геракла»…
– Нет. Эффект Медеи.
Глава 8. Пифии, цветочки и эликсиры
Медея, женушка Ясона, главы аргонавтов. Помнится, жрица богини Гекаты… а все же нехорошо увлекаться мифами, пусть и в детстве. Слишком много будешь знать. Вот и сейчас память услужливо предоставила мне концовку занимательной повести о возвращении Ясона домой.
Я села рывком, распахнула глаза и поинтересовалась:
– Ты покрошишь меня в котел и сваришь, как Медея – царя Пелия?