Серая Дружина. Сердце Крона
Шрифт:
– Что мне сделать? Что? – рявкнул в ответ Веслав. – Я вам не профессор, возможности не те, и ты же не думаешь, что я против него использую, например…
Тут Бо в очередной раз всех поразила. Как я заметила, она вообще обладала неисчерпаемым запасом вот таких поразительных моментов, только предпочитала обычно шокировать неприятно.
На сей раз она без долгих раздумий выхватила из первого попавшегося кармана алхимика первый попавшийся пакетик, зажала его в руке как гранату и шагнула к Нефосу с боевым кличем:
– Бойся блондинок!
Честное слово, реакция у него была примерно как у нас:
Я перевела глаза на Веслава: он замер точно в такой же позе, с открытым ртом, поднятой рукой и вытаращенными глазами, правда, левое веко подергивалось в вечном тике. Наверное, алхимик тоже пытался что-то построить, и результаты тоже были печальными.
Пока решительно все, кто еще не уполз с поля боя, пытались разобраться в особенностях поведения блондинок, пакетик с розоватым порошком смачно впечатался в морду Нефоса, придав ему сходство с крылатым пони девушки-эмо. Пегас медленно и мрачно слизал пакетик и принялся его жевать. Весь его вид говорил, что вот кто-то сейчас огребет по полной. Порошок весело хрустел под здоровенными клыками.
А уже через секунду Нефос стоял рядом с Бо (та так и замерла в героической позе Марата Казея) и умиленно облизывал ей руки. Когда руки были облизаны целиком, и он взялся за ноги, посреди мертвой изумленной тишины двора раздался неуверенный голос Зевея:
– Нет, он так себя точно никогда не вел…
Нефос тем временем галопом понесся в опаленные и разломанные кусты (оттуда донеслись крики, и во двор выскочили несколько стражников), вернулся с розой и настойчиво ткнул ее в руки Бо. Потом покрутился вокруг себя и исчез еще раз. Не успел никто вздохнуть с облегчением, как он вернулся с кистью винограда. В клыках. Бо с сомнением посмотрела на покусанную, обслюнявленную кисть.
– Как я понимаю, это была любовь, - выдавила я через силу.
Если не ошибаюсь, именно про этот эликсир Веслав хотел сказать, что не может его использовать.
– Он ухаживает, как рыцарь, - заметил Йехар со вздохом облегчения. Нефос тем временем успел куда-то слетать и снабдить Бо веткой оливы. Он явно задался целью обеспечить ее провиантом на неделю, не меньше.
– Ну, спасибо ему за такие целомудренные намерения, - хмыкнул Эдмус. – А то у нас могли бы быть проблемы: нет, я, конечно, ничего такого не имею в виду, но выводок жеребят с интеллектом блондинок… ай, за что, я всего лишь шут! У нас, если хотите знать, именно такие шутки ценятся дороже всего, и я сам иногда не понимаю почему. Я бы хотел шутить про птичек и цветочки, но публика – она же…
К Бо подошел Веслав. Он не кричал.
Он вообще не мог говорить и только совершал неопределенные жесты, иногда добавляя к ним звуки типа:
– Пф… хмф… дык… ну, ты…
Бо посмотрела на него с непониманием и растерянно протянула в утешение обслюнявленную кисть винограда. Вот это и стало последней каплей.
В следующую секунду от смеха рыдали все! Я имею в виду – кто видел эту сцену, но мы точно хохотали втроем. Я оперлась на плечо Йехара и чуть устояла на ногах; Зевей уперся носом
Веслав не смеялся.
– П-пойду к с-себе, - сказал он, с трудом овладев речью. – Г-готовиться к з-завтрашнему.
И ушел, протолкавшись сквозь наш непрочно стоящий на ногах кордон.
* * *
Девушку звали Арсинойей, она была хранительницей царского скипетра, и это от нее я узнала, когда и где мне выходить на битву. Утешало то, что сам факт битвы ее не радовал.
– Боги даровали мне везение, наделив такой внешностью, - говорила она, глядя на меня с неприкрытой жалостью, - царица одарила меня своим доверием. Но каждая битва, каждая смерть огнем жжет мое сердце. Если бы кто-нибудь мог остановить это безумие – о, как я была бы ему благодарна!
Мне было ее жаль почти в той же мере, как и ей меня. Невелика, наверное, радость – везде таскаться за царицей с этой вызолоченной палкой и строить из себя преданную советчицу, когда знаешь, что тебя взяли на это место только потому, что ты страшнее своей госпожи.
Я могла себе позволить жалость. У меня-то была надежда на выживание.
– Испытать бы надо, - заявил Веслав, рассматривая на общем собрании плошку с черной вязкой субстанцией. – А вообще, может, и не надо. Сведем потери к минимуму!
Минимум – это была я. Здесь еще полагалась какая-нибудь фразочка Бо… хотя постойте. Почему это я назвала наше собрание общим?
Блондинке пришлось ночевать во дворе. Всю ночь она принимала подношения от восторженного пегаса. Первый эликсир Веслава, с неудобным названием, продолжал действовать, так что поклонение Нефоса носило несколько скоростной характер. Через пару часов Бо не знала, куда ей деться от фруктов, цветов, оружия, травы и зачем-то притащенных к ее ногам стражников. Стражники, впрочем, не очень возражали, втихомолку поедали виноград, развлекали Бо беседами – но только когда пегаса не было поблизости. Конек оказался ревнивым и уже успел устроить пару сцен. А когда Бо-Бо попыталась пойти спать, – решительно увязался следом и поверг в глубокую истерику царицу и ее пасынка. Вот Бо и приходилось коротать время во дворе. Веслав, когда перестал заикаться, решительно заявил, что противоядие Нефосу давать не будет, потому что он не ответственен за идиотские поступки других – это раз, а второе – времени нет с влюбленными пегасами возиться. Свое время алхимик убил как раз на то, что демонстрировал нам сейчас в плошке.
Сама мысль, что придется это мазать на себя, была неимоверно отвратительна.
– Похоже на гуталин, - заметила я и принюхалась. – Пахнет тоже похоже. Думаешь, они не заметят, если я выйду к Гермафродиту на арену а-ля Отелло?
– Извини, у меня не парфюмерный магазин, - огрызнулся Веслав. – А с вами я за неделю мастерство растеряю… пробовать будешь?
– Может, я… - завел привычную песню Йехар, но в плошке и на меня одну-то было мало, так что пришлось стиснуть зубы, зачерпнуть из емкости и обмазать одну руку – левую, с браслетом, ее было не так жалко.