Серая мышка для черного волка
Шрифт:
— Разве волчица сможет родить оленю? — удивилась Алия.
На лице Анны появилась злая ухмылка и блеснул острый клык:
— Бывают такие, уникальные оборотницы. Допустим, ты.
— Я? — ахнула моя спутница, и я за неё испугалась, посмотрела в окно.
Лихо с Алёной прогнали Еленя, и он отвернулся от них, погарцевал по дороге, гордо подняв голову, из под его копыт летели снежные искры.
— Ты, — ответила Анна.
— Ты что ж меня на откуп забираешь? — возмутилась Алия, и я почувствовала напряжённость, повисшую
— Нет, — спокойно ответила старуха. — Истинную пару мы разбивать не будем.
— Бабусь, вы меня пугаете, — прошипела Алия. — Может, зря я сюда пришла?
— Может и зря. Осталась бы со Злыднем, присмирел бы наш отважный боец. Многие бы тебе спасибо сказали.
— Вы хоть знаете, что он творил? — Алия украдкой посмотрела на девочек.
— Видела в тебе, — кивнула старуха и поднялась с места. — Его оправдать сложно, но можно. Алёнка же Лихо оправдала.
— Я не пойду с вами, — Алия стала от возмущения задыхаться.
— До утра подумай, — Анна уже поднималась по лестнице. — Злыдню недолго осталось.
Хозяева вернулись в дом, дети кинулись к ним. А мы так и стояли, как в воду опущенные. Невольно с Алией переглянулись. Итак, то жалко было несчастную рыжую оборотницу, а тут такое ещё сверху.
Мы спали на втором этаже в маленькой комнате. Спали с Алией, но поздно вечером к нам присоединилась Марина. Втроём под пуховым одеялом, нам было жарко. Ночью плакала Алёна.
— Почему твоя мама плачет? — тихо спросила я у девочки, что смотрела в потолок и чутко прислушивалась. Алия лежала на боку, и гладила её волосы.
— Мама плохо помнит прошлое. Когда вспоминает папу Марко, начинает плакать. Папу нашего убили. Надо спать ложиться, сейчас мама начнёт кричать.
— Зачем она так убивается? — всполошилась я, уже готовая вмешаться и пойти хозяйку дома успокаивать. Но увидела наморщенное личико Алии, с высоко поднятой одной бровью.
Я как-то не догадалась, что женщины кричат по ночам, когда их успокаивают любящие мужчины, а Нил Алёнку любил, это было видно.
Маришка уснула быстро, а потом начались крики. Точнее приглушённые стоны, под которые весь дом должен был спать. Секс был буйный и долгий. И если, Алия тоже уснула, то я никак не могла.
Мне было так стыдно, тоскливо и одиноко в этот момент, что я стала вспоминать Криса. Возбудилась не к месту. Надо было погулять и охладиться, но стеснялась сильно.
— Прекрати ворочаться, — строго прошептала Алия. — Раз ты жива, значит и Кристофор жив.
— А вдруг его в плен взяли? — у меня на глаза слёзы навернулись. Что угодно в голову приходило от этой разлуки.
— Волки пленных не берут. Подрались и разбежались. У них часто так. Спи, давай.
Вскоре стало тихо. Я смогла уснуть только под утро.
Проснулась совершенно одна, когда светило яркое солнце. В маленькой комнате, где почти всё место занимала кровать,
Рядом с кроватью на самодельном стульчике были повешены только мои вещи. Быстро одевшись, я стала заправлять кровать. Было даже покрывало, очень мягкое светло-зелёное. Крису бы понравилось такое.
Крис. Крис. В голове только он.
Без расчёски, я прилизала свои волосы. Настраивала себя только на позитив. Вышла из комнаты в небольшой, но уютный холл. Там были собраны на полки игрушки, круглый бежевый ковёр был чист. Все двери в спальни открыты. Второй этаж был больше первого, потому что внизу большую часть дома занимали подсобные помещения.
Никого не было. Я медленно спустилась по лестнице, хватаясь за перила, чтобы случайно не оступиться. Опускала голову, чтобы побыстрее рассмотреть первый этаж. Там тоже было тихо. Топилась печь. Лихо Нил Ильич сидел за столом и точил ножи. Много ножей и даже топор. Отодвинув край скатерти, разложил своё оружие на старом почерневшем столе.
— Доброе утро, — поздоровалась я и вышла в гостиную. — А где все?
— Алёна с детьми уехали к Илье на другой берег, а бабка с твоей рыжей к Альфе.
— Мне, наверно, тоже надо уходить, — я боялась оставаться с Лихо наедине.
Он не улыбался, как вчера, выглядел хмурым и даже злым.
— Чай с блинами будешь?
— О, нет, спасибо. Я вчера плотно поужинала…
— Сядь, — приказал Нил Ильич, и я скромно присела на ближайший стул, солидный такой тяжеловесный, сразу видно такой выдержит Высшего или Вечного.
Хозяин дома оторвался от своей работы и сходил, налил мне чай в изящную фарфоровую чашечку с нежным розовым рисунком красивых роз. Откинул льняное полотенце, что прикрывало стопку ароматных блинов.
— Нил Ильич, мне идти надо. Криса искать.
— Сам найдёт, сиди на месте, — грубо ответил Лихо, и стал свои ножи распихивать себе за пояс.
Он был прав. Нужно было не метаться по тайге, а сидеть на месте. Место наверняка известное, здесь меня и будет Крис искать. Вот только один на один с Лихо, ну никак не хотелось оставаться.
Я взяла один блинчик. Он был страшно жирным. Нет, салом не пахло, но масло туда шарахнули солидно. Мои мама и бабушка такие никогда не пекли, у нас они были тонкие и на воде.
Одного блина мне хватило. Чай был невероятно вкусным. Думалось, что вода в этом месте — чистые родники. И хорошо заварился на печке. Завтрак проходил в тишине. А потом Нил Ильич поставил два стула перед прихожей с видом на входную дверь.
В гостиной за камином была школьная доска. Там Лихо взял детский мелок и прямо перед стульями на полу нарисовал белую черту, отгородив дом от прихожей. Подумал немного и ещё две начертил, видимо на всякий случай.
— Садись, — приказал он, указав мне на один из стульев.