Серая Площадь
Шрифт:
Протянув руку со вздутыми венами, существо резко дёрнуло кистью, и с неба обрушились на землю белоснежные молнии – одна, едва не угодив в Эрика, оставила за собой дымящуюся яму. Чертыхнувшись, Эрик отпрянул от неё, но тут же передумав, вернулся назад.
– Бежать? – сам у себя спросил он, вспоминая свой собственный приказ. – Но куда?!
Это был хороший и правильный вопрос. Куда бы Эрик ни посмотрел, в какую бы он сторону ни обратил свой взор, везде находился «враг». Позади спины, прямо по курсу его облегала стремительно подступающая беда. Безликие тени, слившись в одно целое, в одну огромную несуразную тучу, выглядели куда свирепее, чем обычно, и вели себя не лучше. Эти твари не просто разрушали, а втаптывали в грязь неживую природу серого
Впереди, на первый взгляд, всё выглядело гораздо хуже. Мужчина в чёрном пальто продолжал смотреть не то на Эрика, не то на тварей; храм, вибрируя и выпуская из разбитых окон молнии, рассыпался на глазах, а в двух шагах от храма, вытягивая вторую руку, стоял Он. Его алые глаза светились в темноте и пронзали первобытной тьмой. Вот к кому точно ни в коем случае нельзя подходить и кого надо остерегаться! Заскрипев зубами и слушая бешено стучащее сердце, Эрик попятился назад.
– Что вам всем от меня надо?!
Как и следовало ожидать, никто не дал ему ответа. Тогда Эрик решился на отчаянный шаг. Собрав всё своё мужество и волю в кулак, он бросился к мужчине в чёрном пальто. Интуиция подсказывала, что это правильно, хотя и едва ли разумно: уродливое лицо незнакомца стало ещё безобразнее и страшнее, а серые глаза заслонила поволока гнева. Одно утешало в этот момент Эрика: всё-таки мужчина в чёрном пальто смотрел не на него. Переведя тяжелый взгляд с призраков на существо у храма, незнакомец, помедлив, вскинул руку. Эрику было не сложно додуматься, что сейчас произойдёт, и он не прогадал. Из пальцев мужчины изящной змеёй вырвалась изумрудная молния. Петляя и проходя сквозь мглу призраков, она настигла существо у храма, но вреда не причинила, лишь откинула назад на пару дюймов. Добежав до незнакомца в пальто, Эрик попытался заговорить с ним, однако тот его явно не слышал.
– Что здесь происходит?!
Эрик даже попробовал дотронуться до его локтя, но рука прошла насквозь, да так, что сам Эрик чуть не последовал вслед за рукой. Очумело посмотрев на свои ладони, он хлопнул себя по лбу.
– Это сон, нужно просто проснуться!
Закрыв глаза, Эрик сосредоточенно напрягся. Ему ещё не удавалось самому прекращать кошмары, связанные с серым миром. Но сейчас у него просто-напросто не было иного выбора.
– Сон, это просто дурацкий сон.
За закрытыми глазами послышался жалобный рёв и звук разрывающейся плоти. Эрик и думать не хотел, что происходит за закрытыми глазами.
– Эрик!
В глубине тьмы закрытых глаз он вдруг услышал голос. Родной, тёплый, ласковый и нежный. Голос матери, пробивающий лучами во мраке дыры.
– Эрик!
Не открывая глаз, он ринулся на звук, моля высшие силы, чтобы голос мамы не затихал ни на секунду, не прекращал вести его сквозь темноту.
– Эрик!
Появившись будто из-под земли, рука матери выдернула Эрика на свет, разорвав оковы кошмара и позволив ему наконец проснуться.
– Мама? – с трудом пролепетал он, открывая слипшиеся веки. Всего на мгновение вместо лица матери Эрику померещилось мёртвое и изуродованное лицо незнакомца в пальто.
– Вставай, завтрак уже готов, – лучисто улыбнулась миссис Беккет тридцатью двумя зубами, – только тебя все и ждут.
– Встаю, – хриплым голосом пробормотал Эрик. Ему хотелось поблагодарить маму за своё спасение. «Но с другой стороны, – уныло стягивая с себя одеяло, подумал он, – не мог же я погибнуть во сне? Или мог?»
– И поживей, дорогой, папа заждался, – бросила напоследок женщина, открывая форточку и впуская свежий поток ветра в спальню. Затем, ласково потрепав сына за волосы, она вышла из спальни, прикрывая за собой дверь.
Не успел Эрик насладиться утренней прохладой и прийти в себя после ночного кошмара, как тревожные чувства снова взяли верх. На этот раз ничего сверхъестественного,
По одной из сотен традиций, придуманных отцом Эрика, Уильямом Беккетом, утро должно было начинаться не с кофе или чая, как во всех нормальных семьях, а с семейного совещания Беккетов. Именно в это время суток отец смело интересовался успехами своих детей, давал ценные указания на все случаи жизни и упорно вмешивался во всё, во что только можно было вмешаться. Днём же его роль как отца прекращала своё существование и воскресала лишь на рассвете, с первым лучом солнца.
Посмотрев на настенные часы, Эрик застонал. Время на них показывало без трёх минут пять – на час раньше, чем обычно. Эрик прекрасно знал, что его ожидает на общем собрании Беккетов и почему сердобольный отец поднял всех так рано.
С самого рождения, вот уже семнадцать долгих, а для Эрика – и мучительных лет, по наступлению конца лета всё его семейство собиралось в трехнедельное путешествие за пределы Англии. Как правило, они «путешествовали» к своим дальним родственникам в Америку. Бывало, что дальнюю семью заменяли не очень дальние братья и сёстры его родителей. Тётя Маргарет – сестра отца Эрика, двоюродный брат мамы – одинокий любитель выпить Энтони Браун. Венгрия, Дороти, Майкл и ещё сотня других Беккетов, которых расплодилось по Америке в огромном количестве, всегда радужно встречали семью Эрика в гости. И вот сейчас палец отца ткнул на северную часть Нью-Йорка, где по сей день проживает сестра мамы, тётя Стейси.
Тётя Стейси – о ней можно говорить вечно. Яркая личность на фоне серых будней. Тётя Стейси – журналистка по своей профессии. Она опубликовала по крайней мере девять своих автобиографий, и вот выдержка из одной такой – «хладнокровная и острая на язык, красавица, умница жена и мать четырех детей», к сожалению, эта самохарактеристика никаким образом не вязалась с подлинной биографией тётушки. Если и говорить откровенно, то вся её автобиография была сплошь насыщена ложными событиями. Во-первых, никаких детей у неё не было. По словам самой тётушки, эта история с детьми сама собой придумалась, когда коллеги по работе, друзья-писатели, начали свои допросы по поводу её семейной жизни. И чтобы выглядеть в глазах своих подруг более презентабельно, тётя была вынуждена подкорректировать некоторые пробелы в своей биографии, превращая их в милых детишек. Во-вторых, хладнокровие? Да, она может хладнокровно съесть детёныша кита и залпом выпить полтора стакана крепкого виски. В детстве, когда времени на детей уделялось куда больше, отец Эрика, Беккет-старший, часто возил их с младшей сестрой в зоопарк. И нельзя не сказать, не обидев при этом, – внешне тётушка Стейси напоминала мальчику раскормленного моржа из того самого зоопарка, только менее симпатичного: полная, почти круглая женщина, она весила втрое больше, чем её любимый супруг. Если коротко говорить о тётях – его тётя Стейси считала себя самой примерной женой и самой важной персоной на целом свете.
Дядя Ричард – муж тётушки – фигура не особо заметная. Особенно на фоне своей любвеобильной и слегка необъятной жены. Некогда дядя Рик работал политиком, однако после несчастного случая, о котором кому-либо было запрещено говорить, вспоминать и тем более думать, дядюшка был вынужден оставить свой незначительный пост и поселиться в недрах своего клетчатого кресла. Из всех, с кем был знаком Эрик, дядя Ричард был самым грустным и несчастным человеком в мире. Взять, к примеру, обыкновенную речь, которую дядя был вынужден произносить на свадьбе своего младшего брата. Она походила больше на похоронный монолог или молитву, отпевающую усопших. С вечно мрачного лица дяди никогда не сходила тень сомнения, и оно всегда отождествляло нотки презрения ко всему живому. Дядюшка мог часами рассказывать своим малолетним племянникам о том, что в скором времени планете придёт конец, делиться с детьми своим «последним желанием» перед тем, как он канет в бесконечность, а любимой темой для семейных разговоров у дяди была деградация нынешнего поколения. В общем, каникулы для Эрика предстояли выдаться незабываемыми и весёлыми.