Серая радуга
Шрифт:
— Непонятное что-то. Они же нам с телом подсобили?
— Не они, а нежить союзническая. Пока цацочники осколки собирали — те… тьфу, не поминай об этом-то деле, а?
Надолго настало молчание, и Бестии пришлось переместиться поближе. Ступала она совершенно бесшумно благодаря магии — как на воздушных подушках. Попутно лихорадочно соображала.
Контрабандисты, значит, не при делах, хотя кто-то из бывших контрабандистов задействован. И они когда-то имели с этими типами дела. Через Эльзу? С какими-то цацочниками… Цацки… вещи… хм, артефакты. Макс Ковальски, помнится, вовсю намекал, что контрабандисты не сами
Бестия тряхнула головой, бесшумно перепрыгивая через канаву. Ладно, в крайнем случае — можно будет потрясти контрабандистов, если не все переговоры шли через Эльзу — кто-то что-то должен знать. С осколками скверно — если это и правда осколки Гидры Гекаты, они могут что-нибудь натворить и на остаточном фоне. И что там такое с телом? Тело… сходу вспоминалось только одна странность: от атаманши контрабандистов Эльзы, убитой Максом, осталась на поле боя только голова. Остальное обнаружить не удалось.
«Ну и для чего вам это понадобилось?»
Но просвещать ее не пожелали. Лес всё не заканчивался, а разговор шел жиденький и всё не по делу: что нет подвоза пива, и вот, в глуши торчи, не прогуляться даже, потом о каких-то девчонках, деревне, где можно поживиться, контрабандных играх и сигаретах. Только одно упоминание заставило Бестию насторожиться:
— Мерк все долбит мне насчет того случая около Одонара, — признался тот, что был пониже. — Вроде как я тогда и добычу упустил, и сам облажался…
— Мерк сам промахнулся на Ярмарке, потому пусть заткнется, — спокойно отозвался второй. — Я ж говорил, у него кривоглазие какое-то: на учебе лупит жезлом этим… ты видал? Оборжаться, чуть инструкторов не поубивал…
«Промахнулся? По ком все-таки?» — Бестия вытрясла из практеров и боевого звена максимум информации о том, что было на Ярмарке, и теперь нахмурилась.
Крупный и в меру кроовожадный болотный нечт принял ее ногу за бутерброд и с громким, радостным хрипом запустил в нее клыки. Бестия досадливо дрогнула бровью и бесшумным хлыстовым ударом отщелкнула твари голову. Почти тут же перевела часть магии на место ран, чтобы остановить кровь. Все равно сколько-то пролилось на штанину. Не привлечь бы этим остальных паразитов…
— Нежить, — сказал тот, что пониже где-то впереди. Второй хмыкнул.
— Понаползли с округи — чувствуют. Не терпится им, надо ж… — слышимость почему-то стала исчезать: — ничего, поползают… старые пни…
— Вот так сразу?
Бестия напрягла слух, но натолкнулась на какой-то фон или щит, достаточно мощный, подавляющий магию вокруг себя.
— …ни черта со своим дурацким стазисом, — на прощание донеслось еще до нее — и смолкло.
«Артефакты», — подумала Бестия. Ощущения были похожи на те, что она испытывала, когда заходила в артехран — Большую Комнату с ее тысячами опасных предметов из других миров. Здесь, конечно, фон был меньше, и она приспособилась почти мгновенно.
Начинался
Начинались Кошкины Горы — не самая приятная часть Северного Края Целестии. До Альтау тут обитала довольно милое зверьё— подземная кошка с ушами, которые она бесстыдно выставляла напоказ всем желающим в виде двух огней. Кошку во время краткого правления Холдона истребили охотники за бесценными зубами и когтями, а леса и горы остались — вечной мрачностью и вечным укором. Тут даже радуга как будто была холоднее цветом.
Бестия ожидала увидеть пещеры, но вместо этого на глаза ей попались строения — полухрамы-полудома, прилепленные к скалам и замаскированные зеленью. Они смахивали на очень крупные гнезда, и ясно было, что при строительстве не обошлось без нежити. Возле домов было подозрительно пусто.
— Дрыхнут все, что ли, — услышала она, преодолевая подъем. — Ладно, пошли сдавать орган.
Сидящие на скалах сверху аспиды провожали парочку равнодушными взглядами. К Бестии они вряд ли были бы столь равнодушны. Фелле пришлось создавать искажалку, мощную настолько, что она могла бы и магу отвести глаза.
Теперь можно было рискнуть и поразведать.
Внутренний голос — явление новое и непознанное — вылез и был подозрительно похож на голос одного иномирца:
— Ох, дети… ну, полежи ты часиков пять на пузе в засаде, оцени внешнюю обстановку, степень угрозы, а потом уже суйся башкой в капкан!
— Пошел ты, — огрызнулась Бестия, непонятно кого имея в виду. — Я — Пятый паж…
— …что увольняет тебя от необходимости мыслить?
Бестия помотала головой. Боевой азарт, кипевший в крови, начал униматься. Этот иномирец… его нужно было выпроводить из Целестии через день, как он сюда попал!
Лежать в засаде ей, Фелле Бестии, воину с трёхтысячелетним стажем!
Она решительно, но осторожно поднялась и направилась к нелепым строениям. Голос внутри пробормотал:
— За тридцать веков не научиться терпению — это как?
По мнению Бестии, это было превосходно, и голосу вторично было сказано заткнуться.
В горном поселении с виду не было ничего опасного. Здания как здания. Из одного слышались голоса и смех — осторожный, будто боялись кого-то разбудить. Бестия навесила на камешек кошачьего глаза узлы обзора, и удостоверилась, что компания внутри собралась разная: от разбойников до робкого вида парней — явно недавних практикантов, от высшей нежити до элитных магов-наемников, всего около полутора десятков. Разговор велся обо всем сразу и ни о чем — мелочь, не стоит останавливаться.
Повинуясь инстинкту артемага, она шла туда, откуда исходил магический фон.
Четвертое здание. От остаточной энергии закололо в подушечках пальцев. Очень осторожно Бестия заглянула внутрь.
Пол был устлан артефактами — сотнями, если не тысячами. Колечки и статуэтки, подвески и подсвечники, кинжалы и медальоны — всё вперемешку, всё в хаосе. Бестия попыталась на пробу распознать с десяток артефактов — и наткнулась на привычные одонарские «пугалки» от нежити — наверное, купленные в артелавке… Наткнулась на серьезный фон, полезла глубже, мельком посмотрела что-то древнее, хранившее отпечаток внешнего мира. Видимо, что-то из того, что поставлял Ягамото.