Серая радуга
Шрифт:
Вслед за этим инспекторы разбились на группы. Тринадцать из них составляли самую большую компанию, рвавшуюся к Комнатам, кроме этого были группы, отправленные к Хламовищу, в отдел Опытов, Анализа, к производственникам, снабженцам и просто к учителям — проверять педагогический процесс. Еще была группа проверки документов. Этих провожали как смертников.
Макс выждал, пока роли будут распределены, и вполголоса поинтересовался:
— Кто хочет пойти со мной?
В ответ группы молча похватали своих и не своих гидов (а там разберемся!) и умчались совсем не по тем коридорам, по каким должны были. Макс перевел вопрошающий
— Юноша покажет мне все, что я хочу знать! — заявил Сапфириат, пытаясь придать оптимистическое выражение обвисающим усам.
Кристо издал полусогласное-полусомнительное «угм» и покорно поволокся вслед за своим патроном на этот день. Хотя он все же выбрал момент, чтобы обернуться и подмигнуть Максу.
Ковальски остался в холле один, как командир на поле боя, разославший бойцов с поручениями. Инспекторов ожидал бюрократический ад: семена заразы из внешнемирья прижились на почве Одонара отлично, и сегодня в артефактории любое, даже самое простое дело выполнялось в десять раз медленнее и не так. В этом Ковальски убедился утром, когда попросил Хета метнуться за стаканом воды. Через час ему приволокли бутыль, в которой на дне плескалась ирисовка. Бутыль Макс попросил унесли, но результатом остался доволен.
— Поразительно, — негромко заметил Экстер Мечтатель, вышедший из тайной ниши в стене, — скажи, Макс, это… бюрократия в такой степени… часто применяется во внешнем мире?
— Еще и как, — отозвался Ковальски с ностальгией человека, которому приходилось по сорок раз на год проходить таможенные досмотры.
— И они так усвоили урок… Оказывается, у тебя замечательные педагогические способности.
— Научить орду подростков ничего не делать — много ума не нужно, — хмыкнул Ковальски. — Что с наблюдательным пунктом?
— В нужных коридорах установлены «зрячие зеркала», замкнутые на единый хрустальный шар. Ты сможешь следить за происходящим… Макс, но, возможно, я зря их не поприветствовал? Это как-то невежливо.
— С приветствием — вышло бы чересчур жестоко, — пробормотал Макс, наконец взглянул на директора и замер. — Это выражение лица адресовано мне?
Чересчур погруженный в себя Экстер качнул головой и даже это сделал вдохновенно.
— Просто несколько строк, — он коснулся виска, — пришли и слагаются в нечто более определенное…
— Почитаешь тем инспекторам, которые будут держаться на ногах. Вместо контрольного выстрела.
Он нырнул в потайную нишу, за которой был ход к специально оборудованному наблюдательному центру. Сделал знак Экстеру следовать за ним и уже на полпути вдруг поинтересовался:
— В Целестии есть техника, позволяющая записывать и сохранять зрительные образы?
— У нас нет техники…
— Не придирайся к словам. Так есть?
— Ну, если говорить о телесной магии… существует определённая возможность перемещать на бумагу то, что ты запомнил… Для опытного мага, изучившего распределение потоков. Что касается артемагии… белые кварцовки, они используются для записи и переноса сообщений, но это больше для почты… но зачем тебе это?
— Такое зрелище хочется сохранить в веках, — с едва слышным предвкушением отозвался Макс.
* * *
Макс ошибался, это иногда случается даже с выдающимися стратегами. Не каждое зрелище с участием инспекторов заслуживало вечной памяти.
«Смертники»
— За этот год… — раболепно заглядывая в глаза, пояснил сплетник.
Инспекторам дали около часа, чтобы окончательно увериться: они не вернутся домой с поля брани. Потом Вонда вскочил и запричитал:
— Да как же я мог забыть, старый олух? Да ведь семерник сегодня, Рог Изобилия напитки выдает! И что же мне теперь — надвое, то ли, разодраться? Молодежи ведь не поручишь: ну, все вылакают, а там же недельные запасы, ах ты, какая вышла незадача…
Инспекторы развернули уши в сторону ветерана и насторожились. Груды свитков на полу убивали нервы, а слова Вонды сулили невнятную радость для печени, так что решение пришло само собой: чиновники заявили, что, чтобы ветерана не утруждать, бумаги они будут проверять прямо рядом с Рогом Изобилия.
И нет-нет, конечно, ничего они дегустировать не будут…
Часа через три лыка не вяжущий Вонда сунулся носом в одно из установленных в коридорах зеркал и доложил по форме:
— У-у-питы, как было прик-азано. Сла-ба-ки.
Макс обернулся через плечо к Хету, который в «упивстве» не участвовал.
— На драконов и в Семицветник, ценным грузом.
В Семицветнике немало озадачились, когда возле него появился дракон, в котором, аккуратно упакованные, лежали три инспектора мужского пола и один — женского. Дружно моргая соловыми глазами, инспектора доказывали, что документация в Одонаре — во! Нужного градуса.
Совсем не так повезло тем, кто отправился к Трем Комнатам, а этот путь для себя избрал самый внушительный инспекционный отряд. И самый разнообразный: знать, пара торговых магнатов, один желчный жрец Светлоликих и даже сколько-то нежити. Чиновники Семицветника облизывались на Рукоять, магнаты вздыхали по Большой Комнате, кое-кому хоть одним глазком хотелось поглядеть на Малую…
Но для начала пришлось поглядеть на стол.
Стол был установлен прямо поперек прохода к Трем Комнатам, а за столом сидел Нольдиус с такой официальной физиономией, что покоробило даже бывалых чинуш.
— Добро пожаловать к Сердцу Одонара, — чопорно поприветствовал Нольдиус. — Вынужден вас огорчить: до ухода из артефактории госпожи Феллы, ею была задействована особая система защиты Трех Комнат. Мы полагаем, что вы сможете ее без труда обойти…
Чиновники были научены горьким опытом и не купились.
— …заполнив некоторые бумаги.
Двое инспекторов тихо самоустранились, похмыкивая под нос: «Плавали, знаем».
— Вам всего лишь нужно написать заявления на вход в Сердце Одонара, — добавил Нольдиус. Это могло бы даже расцениваться как ободрение, если бы заявления надо было написать по-целестийски. Письменной казуистикой заморачивались только в Семицветнике, а остальная страна прошения излагала на какой придется бумаге, каким придется языком и норм не признавая. Но Макс находчиво ввел образцы заявлений из внешнего мира, так что инспектора под руководством Нольдиуса битый час пытались этим образцам соответствовать. А Нольдиус еще и пояснял, что дате принципиально стоять именно в этом углу, а подписи совсем в другом, а иное положение — фатально…