Сердца Лукоморов

Меньшов Виктор

– Разве это серьёзная служба?
– почесал я нехотя затылок.
– Это же так себе, не служба, а пустячок, маленькая службишка, да и ту ты только на половину выполнил. Так что это не считается. Я же наполовину козлом остался.

– А если это не считается, - мстительно улыбнулся Волк, щёлкнув пастью, - я могу тебя обратно, в прежнее обличье полностью вернуть, пускай будет, как было.

– Ладно, ладно, пускай считается...

– Вот это другое дело!
– успокоился и обрадовался Волк.

– И ты мне еще должен сослужить две с половиной

службы, - невозмутимо добавил я.

– Какие такие ещё половины?!
– подпрыгнул Волк, лязгнув зубами. Откуда взялись половины?!

– Ты не горячись, не горячись, - поспешил я успокоить его.
– Ты же не довёл дело до конца, я остался козлом наполовину. Так?

– Ладно!
– гаркнул Волк так, что с сосны ещё одно гнездо слетело. Пускай будет две с половиной, только пошли скорее к Лукомору, и отстань от меня.

Он обернулся ко мне хвостом, и низко наклонив голову, зарывшись носом в траву, рысью помчался по болоту. Я моментально и безнадёжно отстал, крикнул ему вдогонку, но куда там! Только его и видел.

Вот тебе и Волчьи клятвы! Я сунул руки в карманы и пошёл в том же направлении, в котором только что исчез Волк, как я подозревал, уже навсегда.

Но я ошибался. Он вернулся. Посмотрел снисходительно на меня, потом на расстояние, которое я прошёл за время его отсутствия от островка, покачал головой и спросил:

– Ты Андронов случайно не встречал по пути?

– Каких Андронов?
– не понял я, оглядываясь по сторонам.

– Каких, каких, - передразнил Волк.
– Тех самых, про которых в народе говорят, что Андроны едут, да вот только когда будут - неизвестно.

Я молча пожал в ответ плечами. Волк вздохнул и щёлкнул языком.

– На тебе только дым возить. Какой-то ты совсем никудышный. Так ходить - только смерть носить. Садись давай, - он повернулся ко мне боком.
– Только, чур, цепляйся за холку крепче, двумя руками, да пригнись.

Не став спорить, я полез на могучую спину, пригнулся к шее и ухватился обеими руками за густую волчью холку.

– Ну, готов?
– спросил он.

– Вроде готов, - отозвался я неуверенно.

– Вроде, вроде, толком даже ответить не может, - проворчал Волк. Ты, чур, хватайся цепко. Изо всех сил. Хотя какие у тебя силы? Ладно уж, поскачу я вполскока волчьего, так и быть, иначе сдует тебя. Держись!

– Держусь!
– только и успел я ответить, как он сделал первый прыжок.

Мчался он так быстро, как ветер над травой стелился, я даже перед собой не мог посмотреть, потому что от встречного ветра захлебывался. Я осторожно скосил глаза вбок и увидел, что всё сливается в сплошную линию, так быстро мчался серый разбойник, и это вполскока волчьего!

Потом с моим зрением что-то случилось. Оказалось, что Волк несёт меня уже не по земле, а стелется над землёй. И я стал видеть внизу даже то, что видеть вроде бы никак не мог.

Я видел, как идут по размытым дождями дорогам нищие, путешествуя из деревни в деревню. Видел я, как пчёлы загружают свою добычу в ульи. Видел, как смеются и плачут,

как гуляют на размах души, и как трудятся на упад.

И ещё я видел, что предназначенная мне дорога бесконечна, и что впереди меня ждёт ещё много испытаний...

Глава седьмая

Соломенная вдова. Оборотень.

По дороге я с грустью вспомнил, что везёт меня Волк обратно в трактир "Чай вприсядку". Я живо, в лицах, представил себе, какая меня ожидает встреча, и даже засомневался, не лучше ли было оставаться козлом, чем оказаться в скользких объятиях зеленой красавицы...

Волк резко остановился, я чуть не перелетел через его голову, и увидел, что мы стоим как раз перед трактиром "Чай вприсядку", о котором я только что вспоминал.

– Ну, слезай, приехали, я тебе не кресло, - мотнул шеей Волк, и я послушно сполз с его удобной и надёжной спины.

Слез и сразу почувствовал себя беззащитным, робко затоптался на месте, не решаясь войти в двери трактира, зная, что и кто меня там ожидает.

– Чего топчешься? Что время даром теряешь?
– недовольно проворчал Волк.
– Иди, давай, к Лукомору. Не век же нам на улице стоять. Мне поскорее службы сослужить охота, у меня своих дел полно, чтобы ещё и чужими заботами заниматься.

– Я тебя с обещаниями за язык не тянул, - проворчал я.
– Сам вызвался.

– Да уж, назвался груздем, полезай в кузовок, - не став спорить, согласился Волк.
– Так что стоим-то? Иди, кланяйся Лукомору.

– Его там, в трактире, может и нет совсем, Лукомора твоего, промямлил я, желая оттянуть свидание со своей новоявленной законной, от одного воспоминания о которой у меня заранее начинали зудеть и чесаться ещё не выскочившие бородавки.

– Там он, - уверенно заявил Волк.
– Вон его транспортное средство припарковано, значит, и сам он здесь.

Он мотнул головой в сторону. Я увидел, что за углом трактира, у коновязи, клевал брезгливо чахлую траву тощий костистый Орёл, нелепо подпрыгивая на лапах и неуклюже волоча по земле громадные крылья.

– Видал? Убедился?
– спросил Волк.
– Ну так что - пошли?

– Сейчас иду, - покорно смирился я с судьбой.
– Только вот воздухом подышу немного... Напоследок...

– Чем тут дышать-то?
– удивился Волк, брезгливо потянув блестящим носом влажный болотный воздух, но всё же не стал больше меня тормошить, покорно дожидаясь, когда я решусь войти.

– Во! Гляди-ка, кому не пропасть!
– радостно завопил кто-то у меня за спиной и хлопнул меня по плечу.

Это оказался вчерашний мужичок с мухоморами, которыми и сейчас была полным полна его корзинка.

– Не желаешь?
– показал Яшка хитрыми глазами на мухоморы, и подмигнул.

Я судорожно сглотнул и замахал руками.

– А вот Великий Русский писатель Бунин...

Начал он уже известную мне песню, но я поспешно прервал его соловьиные речи.

– И Великие, бывает, заблуждаются. Они ведь такие же люди. В данном случае Бунин был не прав.