Сердца мира #2
Шрифт:
Существенных изменений в остальных частях тела не было – я осталась такой же девушкой небольшого роста и хрупкого телосложения.
Я накинула первую попавшуюся рубашку, и уже было схватила брюки, как до меня дошло. У меня было два варианта: либо просунуть хвост в штанину достаточно свободного кроя и ходить страдать, либо…
– Можно мне ножницы? – высунулась я, стараясь как можно милее улыбнуться своим жутким оскалом.
Папочка ожидаемо посмотрел на меня с нескрываемым ужасом, бабушка – сильно удивленно, Вольтер же просто поднял
– Не нужно ничего себе отрезать! – Актиния нервно сгребла рукой полы собственного платья и, скомкав как можно сильнее, попыталась заново их выправить.
Я закатила глаза, высунулась уже почти по пояс и, придерживая рукой дверь, прошипела:
– Я и не собиралась ничего отрезать. Ножницы нужны для других целей!
Мой ответ присутствующих не удовлетворил, так что родственники слаженно повернулись к окну, а Князь неожиданно поднялся и пошёл в мою сторону, заодно вытаскивая из портала то ли нож, то ли что-то очень на него похожее.
– Я помогу. Заодно и проконтролирую, – уверенно сказал он, все ближе подходя к моей двери.
От страха я юркнула в гардеробную, захлопнула дверь и встала напротив нее, держа ручку обеими руками. Та пару раз подергалась и резко отворилась, заставив меня вскрикнуть. Не стерпев моего фальцета, Вольтер прикрыл её, оставив лишь узкую щёлку с просунутыми в неё самыми обыкновенными ножницами. Я схватила предмет и, видимо от нервов, захлопнула дверь, даже не думая о том, что могла прищемить собственную руку.
В моей комнате стояла полная тишина, потому я даже не знала, что там происходит. Отдышавшись с минуту, я нашла нужные брюки, сделала в них отверстие, опытным путём отмерив, где его сотворить. И надела их, просунув появившуюся конечность в удивительно ровно получившуюся дыру.
При этом закономерно подумала, что иголки с нитками придется добывать самой – подумают еще, что я сначала чего отрезала себе, а потом решила пришить. Сейчас у меня не было особого выбора, да и рубашку я специально подобрала длинную, наполовину закрывающую бедро, дабы таких мест, как-то, которое мне нужно было скрыть, не было видно.
Сунув ножницы в карман и заплетая по дороге свои чудные волосы в косу, я вышла из гардеробной. Все сидели так же, как и до этого, даже не разговаривая друг с другом. Думается мне, они все уже успели обговорить, пока я была в отключке.
Я положила инструмент на столик между креслами Вольтера и Вильгельма, спокойно прошла до кровати, держа заплетенную косу в зубах, открыла ящик прикроватной тумбочки и взяла оттуда резинку, чтобы завязать удивительно сильно выросшую косу. Смотрелась она, конечно, красиво, пусть синие прядки немного выбивались из образа. Кому, правда, не понравится коса до поясницы, еще и туго заплетенная? Даже мне понравилось, хоть я и знала, как мне предстоит мыть голову и расчесываться. Надо было все-таки отрезать их, пока ножницы были в руках. Сейчас же папочка явно не даст этого сделать.
– Что произошло? – все-таки спросила я, смотря
Женщина улыбнулась, посмотрела на мужчин, разглядывающих меня так, словно никогда не видели, и положила руки на колени. Жест этот всегда казался мне жестом смирения, однако эти эмоции с бабулей просто не вязались, потому я нахмурилась, осознав, что мне сейчас или будут лгать, или… она что-то натворила. Словно в ответ на мои мысли в кабинете раздался тяжелый вздох, и женщина произнесла:
– Ты прошла обряд превращения… в висталку.
Я взглянула на нее как на умалишённую и, хотела было уже переспросить, как меня перебил отец:
– Точнее, твоя милая "Бабуля" принудительно его провела.
Взгляд бабушки можно было описать словами "Умри, и побыстрее", обращёнными к отцу. По ней было видно, что она еле сдерживается, но из последних сил контролирует себя. Еще раз шумно выдохнув, она качнула головой вперед, соглашаясь со своими мыслями.
– Да, я несколько… поспешила. Однако, если бы ты защищал свою дочь так, как следует, ничего бы не произошло! – на последних словах она закричала и повернулась всем корпусом в сторону папы.
Меня её ответ не устроил, тем более что из их общих слов не было понятно абсолютно ничего, потому я обратилась к свободному Вольтеру, который, судя по всему, не планировал лезть в ссору.
– Висталкой можно стать?
Мужчина взглянул на меня чёрными, неожиданно хищно блеснувшими глазами и улыбнулся. Родственники тоже замолчали, переводя взгляд с меня на Лорда. А я ждала ответа, пусть и не от него.
– Нет. Род твоей матери несёт в себе этот ген. У кого-то он лишь передаёт информацию, а у кого-то, вроде тебя, просыпается, – произнес Феликс, все так же наблюдая за мной.
Отслеживал ли он мою реакцию или же просто наблюдал – было не понято, однако смутить меня было сложно, даже ему. Тем более после того, что со мной случилось.
– Что значит "Принудительно провела превращение"? – в очередной раз спросила я, обрадованная тем, что мне наконец отвечают.
Пускай от этой информации и появляются подозрения.
– Помнишь ту песню, которую Леди Актиния пела на балу? – задал вопрос отец, и, дождавшись, когда я кивну, продолжил, – каким-то немыслимым образом она активировала в тебе этот ген. Проблема в том, что должна она была это сделать намного позже!
Они с бабулей переглянулись, послали друг другу флюиды зла и демонстративно отвернулись. Вольтер же улыбнулся мне и произнес низким вкрадчивым голосом, словно говорил совсем не то, что я слышала:
– По правилам тебя нельзя было трогать до того момента, как ты родишь ребёнка. У женщины, уже пережившей состояние болевого шока, больше вероятность выжить.
Я кивнула и нахмурилась сильнее. Значит, у меня был шанс не очнуться и погибнуть от этого самого "превращения"? Звучит немного жутко, хоть во мне никогда и не было страха смерти.