Сердце Абзалета
Шрифт:
— Ай да Гарпраг! Узнаю его работу! — зычно гаркнул вождь, надевая цепочку на шею. На его груди уже позвякивала целая коллекция подобных драгоценностей. — Значит, к нам пожаловали мьюнане. Как вам эта вещица, папаша? Действительно ценная или так, ни то ни се?
— Не доверяй мьюнанам, — закхекал старый монарх, сидевший по правую руку от сына. Сжимая несколькими оставшимися зубами мундштук курительной трубки, старик с наслаждением потягивал кисловатый дым.
— А по-моему, восхитительная безделушка. Хотя бы на этот раз не спорьте, папаша.
— Общаясь с этими
Луддич Третий глубокомысленно покачал головой. С некоторых пор состарившийся отец утратил звание верховного вождя. Его старческое тело было обезображено жестокой подагрой: лодыжки, колени, плечи, локти — словом, все суставы распухли и превратились в сплошной нарыв. Он больше не выходил из дома, предпочитая любоваться своими бывшими владениями с крыльца королевского особняка, расположенного на высоком холме. Он все еще любил перебрать струны на гуслях, но его крючковатые пальцы потеряли чувствительность, и вместо музыки получалось бессмысленное бренчание. Это было печальное зрелище. Сердце Луддича Третьего разрывалось от жалости, когда он глядел на развалину, в которую превратился отец.
Сам Лирап-Луддич находился в расцвете сил. Если бы не обезьянья сутуловатость, сложение молодого вождя можно было назвать атлетическим. Развитые руки и плечи, железные мускулы. Он мог бы гнуть подковы. Никаких признаков артрита и подагры — болезней, которые передавались из поколения в поколение и были бичом всего племени рэнсников. От отца Луддич Третий унаследовал не только черты лица — низкий лоб и сросшиеся брови, но также отменную проницательность и коварство.
Получив долгожданную власть из рук старого монарха, молодой вождь мечтал прославиться таким правлением, о котором бы помнили в веках и слагали легенды. Ему предстояли большие испытания. Главная угроза исходила от норанцев, которым уже удалось потеснить мьюнан, но в здешних лесах им придется несладко: племя рэнсников скорее пойдет на смерть, чем уступит свои земли северянам…
— Ваше величество, вы позволите?
— Что такое? — одновременно встрепенулись молодой и старый монархи.
— В чем дело? — продолжал молодой вождь, сознавая свое превосходство.
На пороге, почтительно сжимая в руках шапку, стоял Спирой, один из сыновей верного Крадипа. Жилистый и кривоногий, как его отец, Спирой сильно шепелявил из-за не в меру выдающихся вперед неровных зубов. Для лесного человека его кожа была чересчур уж зеленой, и ходили слухи, что его прабабка была из рода Тракстенов. Впрочем, Лирап-Луддич не придавал значения слухам и считал Спироя чистокровным рэнсником.
— Стражники доложили, что ваше величество желает видеть какой-то священник.
— Ты сказал «священник»? Я не ослышался? — недовольно проворчал молодой вождь. — Это еще что за птица?
Старый вождь неодобрительно покачал головой.
— Не могу знать, — пожал плечами Спирой. — Его имя Калайялл Гарс. Кажется, из браскианцев. Сказал, что будет говорить только с вашим величеством.
Дожидаясь ответа, Спирой растерянно переводил взгляд с молодого монарха на старого, не зная,
Лирап-Луддич быстро покончил с этой неопределенностью.
— Что ж, зови, — кивнул он, выпятив подбородок. — Поглядим, с чем он пожаловал.
К холму, на котором располагалась резиденция Луддичей, подъехали два грузовика. Священника провели по крутой лестнице — прямо в дом.
Прежде чем осмотреться, Калайялл Гарс достал баллончик со сжиженным воздухом и, откупорив его, сделал глубокий вдох. Дом, покрытый дублеными кабаньими кожами, стоял в самой лесной чаще посреди сырой, клубящейся туманом долины. В маленьких окошках теплились огоньки. На веранде сидели два рэнсника: один — беспомощный старик, похожий на скелет, перебирающий скрюченными пальцами струны гуслей, другой — молодой и сильный мужчина, наряженный в грубо выделанные кожи, но встретивший вошедшего гордым и властным взглядом.
Калайялл Гарс мгновенно сориентировался, кто здесь настоящий монарх, и, почтительно поклонившись старику, сразу обратился к молодому вождю.
— Позвольте засвидетельствовать мое глубочайшее уважение вашему величеству и вашему клану, — начал он. — Я скромный монах-пилигрим, прибыл в ваши края со священной миссией — очистить землю от злых духов. У меня к вам взаимовыгодное предложение.
— Какие еще злые духи? — хмыкнул Луддич Третий. — И с какой стати вы ищете их на нашей земле?
— О, речь идет о чрезвычайно опасном духе, ваше величество! Это такой зловредный дух, который не успокоится, пока не будет властвовать над всей землей.
— Откуда же он взялся?
— С Абзалета, с проклятой горы, — воскликнул Калайялл Гарс, потрясая в воздухе сжатыми кулаками. — Впрочем, теперь с горы снято проклятие, — продолжал он. — Я об этом позаботился. Я изгнал из земных глубин злого духа, но оказалось, он обладает невиданной силой. Он ищет себе новое пристанище и не успокоится до тех пор, пока я не нанесу ему последнего удара.
Лирап-Луддич изумленно вздернул густые брови.
— Вы хотите сказать, что изгнали дух из святой горы? И вам это действительно удалось?
— По крайней мере, я снял заклятие… Я только орудие воли Господа нашего Браска.
Молодой вождь многозначительно взглянул на старика отца.
Если то, о чем рассказывал священник, правда, то он и сам не понимает, на что замахнулся и какую кашу заварил.
— Значит, по-вашему, дух горы перекочевал в наши леса? — переспросил Лирап-Луддич.
— Без сомнения, — уверенно заявил Гарс. — Ему удалось ускользнуть от меня, и теперь он обосновался где-то поблизости. Я кожей ощущаю его присутствие. Вашим лесам угрожает большая опасность. Вот почему я решил обратиться за помощью к вашему величеству. Злой дух может легко перекочевывать с места на место. В этой чаще мне ни за что его не отыскать, а вы сможете… И поверьте, я сумею вас отблагодарить!
Лирап-Луддич презрительно фыркнул. Пришелец сам не понимает, с чем имеет дело. Если все, что он рассказывает, не выдумка, для рэнсников — это просто подарок судьбы, и они легко ударят по рукам.