Сердце Альтиндора
Шрифт:
Как и обещал Хайяс, к середине третьего дня неуклонного движения от одной каменной пирамиды до другой я увидел на западе искаженные маревом красные скалы и повернул верблюда налево. Он заартачился, пытаясь вернуться на прежний маршрут, но мне удалось убедить его при помощи короткой плетки.
В предвкушении конца пути я лег пораньше спать, чтобы завтра уже наверняка добраться до Уби-Хотера.
А проснулся... такое впечатление, будто я спал стоя. Открыв глаза, я увидел перед собой песок и задравшего хвост скорпиона прямо у себя под носом. Я отшатнулся назад, но при этом не сдвинулся ни на сантиметр, лишь голова отпрянула от опасного насекомого.
Меня ослепило
Щурясь, я раскрыл глаза и увидел сначала верблюжьи ноги - десятки тонких волосатых ног. Скользнув взглядом выше, я увидел всадников, окруженных ореолом восходящего солнца. Их лиц я не видел - они были скрыты платками, из-под которых доносился задорный хохот. "Вылитые басмачи",- пришло мне на ум, когда я их увидел. Не хватало разве что винтовок за плечами. Зато сабли были у всех, тонкие у рукояти и значительно расширяющиеся к острию. Почти у всех были луки. Некоторые всадники держали в руках пики. Всего их было человек пятьдесят, а то и больше. Из того положения, в котором я находился, разглядеть всю ораву было трудно.
А положение мое было незавидно-унизительное. Эти гады закопали меня в песок так, что наружу торчала лишь одна голова. Да еще, кажется, руки и ноги связали. Потом посадили мне под нос скорпиона и терпеливо дожидались моего пробуждения.
Чего я не мог понять, так это, - каким образом им удалось все это проделать, даже не потревожив мой чуткий сон. Не иначе без магии не обошлось.
Магия у жителей Уюма была слабо развита - по крайней мере, по сравнению с северными и южными соседями - и базировалась в основном на так называемых "камнях крови". Камни были уюмскими, а кровь принадлежала тому самому Ялину, которого погубила красавица Илунэ из йоланского фольклора. Допрыгнув до луны, он упал на территорию Уюма и разбился. В ту пору Уюм был цветущим краем, но огонь, вырвавшийся наружу из тела Ялина, уничтожил все на своем пути, превратив плодородные земли в безжизненную пустыню. Кровь Ялина пропитала некоторые камни, и с тех пор они стали волшебными. Самые редкие были поистине чудотворными. Остальные же давали их обладателям определенные бафы, временные или постоянные. Большего я о магии Уюма не знал.
Так или иначе, но шутка моим обидчикам удалась. Веселились они от всей души. Я же думал о том, что они собираются делать дальше.
Увы, их намерения мне не понравились.
Вдоволь нахохотавшись, они поделились впечатлениями на родном языке. Естественно, я не понял ни слова. А потом... Потом один из них толкнул прочувственную речь, из которой я понял единственное слово: Уби-Хотер,- махнул рукой, и всадники двинулись на запад.
– Эй, вы, освободите меня!- закричал я им вдогонку.
Один осадил верблюда и вернулся. Спешился, снял бурдюк с седла, подошел ко мне, вдавил пяткой в песок захрустевшего под его ногой скорпиона.
– Ну, слава Богу,- облегченно вздохнул я.- Пошутили - и будет. Давай, выкапывай меня отсюда.
Он улыбнулся мне кривозубой улыбкой, воткнул передо мной палку, повесил на нее бурдюк горловиной вниз, слегка развязал его, так, что вода вытекала по капле в несколько секунд и, спускаясь по пестрой ленточке, падала на раскаленный песок. Довольный своей придумкой, он снова улыбнулся мне, похлопал по мокрой от пота щеке, вскочил на верблюда и погнал его вслед удаляющейся кавалькаде.
– СВОЛОЧИ!!!- заорал я им, но никто даже не обернулся.
Глава 3
...Пытка жарой и водой продолжалась третий час. Или пятый. А может, прошло всего пятнадцать минут. Нет, пожалуй, побольше. За это время солнце
Но самым невыносимым было капанье воды. У меня уже давно пересохло во рту, очень хотелось пить. А тут под самым носом течет вода - попробуй, дотянись. Я попробовал, и не раз. Но лишь выбился из сил, так и не сумев сдвинуться с места.
Кап... кап... кап...
Это сводило меня с ума. Вода дразнила и отсчитывала часы моей жизни. Она капала так медленно, а в бурдюке ее было так много, что даже после моей смерти она будет течь еще пару дней.
Привлеченные то ли водой, то ли небывалым зрелищем - не каждый день посреди пустыни можно увидеть вяло матерящуюся голову - ко мне сползалась всякая живность. Маленькая ящерка расположилась прямо под ленточкой, по которой стекала вода, и вздрагивала всякий раз, когда на спинку падала очередная капля. Жуки обнаглели до такой степени, что попытались залезть мне в рот. Я сдул их, но они обошли голову сбоку и начали восхождение, цепляясь лапками за волосы. Пришлось тряхнуть головой, чтобы не дать жукам устроить гнездовье у меня в ухе. Остальные - маленький ужик, какая-то пустынная жаба, похожая на пористый камень, пара птичек размером с воробья - остановились в сторонке и на приличном расстоянии друг от друга и, словно, чего-то ждали. Чего? Наверное, того момента, когда я хорошенько пропекусь.
Ближе к полудню я отключился в первый раз. Просто - раз!
– и стало темно. Наверное, я получил солнечный удар. Когда пришел в себя, подбородок стягивало пошедшей носом кровью. А те капли, что упали на песок, уже сноровисто скатывали в шарики хозяйственные жуки.
Когда солнце преодолело полуденную отметку, я уже не мог произнести ни слова, дышал через раз и смотрел на мир сквозь густую мутную пелену.
И тут появилась ОНА...
Я решил, что это глюк. Мираж. Переливаясь в кроваво-золотом мареве, она грациозно спустилась с бархана, распугав всю живность, и остановилась напротив меня, глядя то ли с осуждением, то ли со злорадством. Когда она оскалила пасть, я подумал - все, конец. Я находился полностью в ее власти - делай, что хочешь. Но она повернулась, медленно подошла к бурдюку и принялась облизывать влажную ленточку.
Нет, это не мираж. Это была самая настоящая черная пантера. Вот только... какого черта она делает в уюмской пустыне? Как она вообще сюда добралась? Вплавь? Следом за мной? Но зачем... Ах да, она же теперь ко мне привязана амулетом. Так что, хочет она того или нет - ее мнение на этот счет было мне прекрасно известно, - но ей пришлось отправиться за мной в Уюм, а теперь и в пустыню.
Что ж, самое время покаяться.
Я попросил прощения у большой черной кошки, но вместо слов изо рта вырвалось невнятное шипение.
Немного утолив жажду, кошка снова подошла ко мне. Сначала она обнюхала мою голову, зарычала, оскалив длинные клыки, и... ударила меня по лицу лапой.
Вот спасибо! Обидеть беспомощного может каждый. Хорошо еще когти не выпустила.
Что ж, я мог ее понять. Пантере не нравилось ее зависимое положение. Она с удовольствием сожрала бы меня, но амулет каким-то образом запрещал ей причинять вред "хозяину". Она предпочла бы нежиться на вершине холма в джунглях Йолы, но вместо этого ей пришлось тащиться за мной через водную преграду, а потом и вовсе по мертвой пустыне.