Сердце Ангела
Шрифт:
Во Франции, например, я всегда ношу трехцветный значок.
— Что с вами, мистер Ангел? Вы как будто побледнели…
Он играл со мной, улыбаясь как Чеширский кот. Я сцепил руки на коленях, чтобы не видно было, что они дрожат.
— Не в то горло попало.
— Надо осторожнее. Так и подавиться недолго.
— Все в порядке. Не беспокойтесь, до правды я все равно докопаюсь.
Цифер отодвинул тарелку. Доедать изысканный паштет он не стал.
— Правда, истина… Не так-то легко поймать за хвост истину, мистер Ангел.
Глава тридцать
Мы не стали брать десерт и сразу перешли к коньяку и сигарам. Ароматные Циферовы панателы были действительно великолепны. О деле мы больше не говорили. Я, как мог, поддерживал беседу, а в животе тяжелым комом залег страх. Но, может, мне только показалось, что Цифер подмигнул? Может, и не было насмешки в его взгляде? В конце концов, телепатия — трюк, известный со времен Адама. Я все понимал, но руки мои дрожали.
Выходили мы вместе. У тротуара Цифера дожидался серебристо-серый «роллс-ройс». Шофер в ливрее открыл заднюю дверцу.
— Мы с вами еще увидимся. — Он сжал мою руку и уселся в просторном салоне автомобиля. Внутри была сплошная лоснящаяся кожа и полированное дерево, как в джентльменском клубе, куда еще не всякого примут. Стоя на тротуаре, я смотрел, как «роллс-ройс» мягко огибает угол.
Когда я сел в «шевроле» и поехал в центр, мой железный друг показался мне несколько потрепанным. В салоне пахло, как в кино на Сорок второй улице: застарелый табак и забытые воспоминания. Я ехал по Пятой авеню, следуя зеленой линии, оставшейся от давешнего парада. На перекрестке с Сорок пятой я повернул на запад. Между Шестой и Седьмой авеню нашлось свободное местечко для парковки, чем я не замедлил воспользоваться.
У себя в приемной я обнаружил Епифанию: она спала, свернувшись на буром диване, обитом поддельной кожей. На ней была серая атласная блузка с широким воротником и синий шерстяной костюм. Свое темно-синее пальто она сложила и подсунула под голову на манер подушки. Рядом на полу стоял дорогой чемоданчик. Епифания поджала ноги, а руками обхватила пальто. Получился прелестный зигзаг, резная фигурка на носу корабля.
Я тихонько тронул ее за плечо. Ее ресницы дрогнули.
— Епифания?
Она распахнула сияющие янтарные глаза и подняла голову.
— Который час?
— Почти три.
— Уже? Ох, я так устала.
— И давно ты ждешь?
— С десяти. У вас, видно, нет рабочих часов.
— С клиентом встречался. Ты где была вчера вечером? Я в аптеку заходил, тебя не было.
Она села и спустила ноги на пол.
— У подруги была. Страшно было дома ночевать.
— Почему?
Епифания посмотрела на меня, как на несмышленыша.
— А вы как думаете?! Сначала Ножка. Потом в газете читаю: убили женщину, с которой Джонни был помолвлен. Кто следующий? Я?
— Почему ты так говоришь: «Женщина, с которой Джонни был помолвлен?» Ты что, не знаешь, как ее зовут?
— А откуда мне знать?
— Врать нехорошо, Епифания. Когда ты вчера ушла, я за тобой следил. Ты поехала к Маргарет. И я слышал, о чем вы говорили. Так что ты из меня дурака не делай.
Ноздри ее маленького носа раздулись, глаза вспыхнули, как пара драгоценных камней.
— Я жить хочу!
— Тогда не мечись. Что там у вас с Маргарет было?
— Ничего. Я с ней только вчера познакомилась.
— Неубедительно.
— А что
Епифания выбралась из-за низкого столика и подошла ко мне.
— После того как я с вами вчера по телефону поговорила, мне позвонила эта ваша Крузмарк. Сказала, что она мамина подруга еще с незапамятных времен и хочет приехать повидаться. Я сказала, что еду в город, и тогда она предложила зайти к ней, когда будет время. И все. Ни про какого Джонни разговора не было, пока я не приехала. Это правда.
— Ладно, поверю на этот раз. Свидетелей все равно нет. Где ты ночевала?
— В отеле «Плаза». Я решила, что в таком шикарном месте никто меня искать не будет.
— И что, ты до сих пор там?
Епифания покачала головой:
— На такое у меня денег нет. Да мне и там страшно было: всю ночь глаз не сомкнула.
— Значит, здесь тебе не страшно. По крайней мере, когда я пришел, ты спала как сурок.
Она ладошкой разгладила лацкан моего пальто.
— С вами мне гораздо спокойнее.
— Ну да, я же ведь великий и бесстрашный сыщик!
— Не скромничайте.
Епифания взяла меня за лацканы. Она стояла совсем близко. Ее волосы пахли свежо и нежно, как чистое белье, высушенное на солнце.
— Вы должны мне помочь…
Я взял ее за подбородок так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза, и провел кончиками пальцев по ее щеке.
— Ты можешь пожить у меня. Все лучше, чем в конторе ночевать.
— Спасибо.
Это прозвучало торжественно и скромно, словно я был учитель музыки, похваливший ее за хорошую игру.
— Давай я тебя прямо сейчас отвезу, — предложил я.
Глава тридцать вторая
Я припарковался почти что на углу Восьмой и Двадцать третьей, напротив старого Гранд-Опера, бывшего некогда штаб-квартирой железнодорожной компании «Эри». Цитадель, в которой забаррикадировался от разъяренных вкладчиков Джим Фиск [28] по прозвищу Транжир и в которой он лежал потом при полном параде после досадного инцидента с Недом Стоксом, [29] была превращена в гнездо местного отделения РКО. [30]
28
Джим Фиск (1834–1872), плейбой, биржевой делец и спекулянт, вместе со своим партнером Джеем Гулдом скупал железнодорожные компании. Одно время им принадлежала и «Эри». Эпизод в Гранд-Опера относится к тому времени, когда Корнелий Вандербильт пытался взять компанию «Эри» под свой контроль. После биржевого трюка, имевшего целью обойти Вандербильта, Фиску и его партнерам пришлось скрываться в отеле от представителей судебной власти.
29
Нед Стокс, известный бонвиван, застрелил Джима Фиска на лестнице нью-йоркской гостиницы «Бродвей фанд Централ», приревновав к нему Джози Мэнсфилд, актрису сомнительного дарования.
30
Одна из американских сетей радиостанций.