Сердце ангела
Шрифт:
– Каково же решение?
– Крис опустился на стул с высокой резной спинкой.
– Я хотел помочь тебе, открыв доступ к священному озеру. Там было её спасение.
Вскочив, Крис схватил старика, приподняв его в воздух:
– Но ведь твое сокровище - всего лишь иллюзия! Ты обыкновенный мошенник! Я раскусил твой трюк!
– Успокойся, вернись на место.
– Старик терпеливо вздохнул.
– Разве иллюзия не целительна? Всякое внушение, к которому относится и твоя любовь, иллюзия.
– Довольно. В чем спасение Виты и сколько оно
– У девушки серьезный противник, имеющий власть над силами зла. Жертва давно бы покинула этот мир, если бы её не оберегали. Ты все сделал правильно, Кристос. Отец Гавриил со своими святыми заступниками и слабоумная Кэтлин - никудышная защита, но они помогли смягчить удар. Но больше, увы. Девушка слишком хороша для этой жизни. Ты. наверно, уже заметил, наиболее уязвимы лучшие. Добро беззащитно и хрупко. Ты пришел ко мне за помощью, которую не могли дать тебе очень добрые люди. Но и я - не в силах помочь.
– Кто может?
– Тот, кто любит её.
– Я же сказал, что готов оплатить любой счет. Любой.
– Речь идет о жизни. Жизнь за жизнь. Так говорится в этих книгах. Но в оплату идет только жизнь любящего.
– Старик поднялся и подошел к очагу. Белые глаза полыхнули огнем.
– Мне не хотелось это говорить тебе. Ты единственный наследник моих знаний, и я предвидел, что ты, не колеблясь, принесешь себя в жертву.
– Разве нет другого пути?
– Флавин подошел к старику.
– Поверь, я частенько играл со смертью, презирая страх. Я думал, что очень смел... Но это было другое, другое... Просто я не очень дорожил своей жизнью. У меня не было Виты...
– Страх - совсем не то, о чем думают люди, считающие себя смельчаками... Однажды жил человек, который научился ничего не бояться. Он взбирался на вершины, висящие над пропастью, держал в ладони раскаленную монету, спал в клетке со змеями. Этот отважный человек был непобедим в бою и завоевал целые царства. Но когда на его глазах враги хотели убить его ребенка - он испугался и отдал все. Только тогда к нему пришел настоящий страх.
– Я знаю. Впервые в жизни мое сердце едва не остановилось от ужаса, когда я понял, что диагноз Виты - не ошибка. Но у меня были силы и я решил бороться до конца. До конца...
– Но ведь я не сказал, что убить себя должен непременно ты. Разве у твоей возлюбленной мало рыцарей, готовых отдать за неё жизнь?
– Он провел ладонью по листам развернутой книги.
– Здесь сказано, "искренне любящий жертву". Ведь ты не один!
Флавин рванулся к старику, но, сделав над собой усилие, остановился.
– В твоих книгах отсутствует самое главное. Ты ничего не знаешь о Христовых заповедях. Там сказано, что убивать нельзя. Человек, унизивший свою душу злом, уничтожает себя. Вита отдала себя мне и только я должен защитить её.
– А почему не предоставить это удовольствие одному из сотен безнадежно умирающих от любви к ней? Это стало бы оправданием и смыслом его существования... Глупцы склонны к самоуничтожению. Я смогу договориться с потусторонним миром о простой
– Но я бы потерял себя и её любовь... Ах, что ты знаешь о человеческой любви, хранитель обветшалых, заплесневелых таинств?! Прощай. Я сам позабочусь о Вите.
– Стой. Вы не можете уехать. Поднялась сильная метель. В твоем автомобиле нет горючего. И, главное... У неё осталось лишь два дня. Ты можешь превратить их в сказку. Я помогу тебе. У вас будет все самое лучшее, что только пожелаете. Вы даже сможете путешествовать. Самое главное, - она совсем не почувствует боли... А потом...
– Старик подошел к Крису.
– Потом ты обретешь свободу. И станешь тем, кем должен стать, - сильнейшим.
Крис стиснул зубы:
– Не вмешивайся в нашу жизнь! Я решу все сам.
– Взяв со стола старинный фолиант, Крис бросил его в огонь.
– Эти советы вряд ли ещё кому-то понадобятся. Прощай. Позаботься о более удачном наследнике.
– Э-э... Там было сказано ещё кое-что... Ты должен знать - "отраженный удар убьет того, кто нанес его".
– Это могло остановить лишь отца Гавриила.
– А как же заповеди? Ведь ты догадываешься, кто погибнет вместо твоей девушки. Черная Абра хотела лишь спасти свою любовь. Ты мог бы помиловать её.
– Ты опять ничего не понял. Я не собираюсь карать виновного, я хочу спасти жертву. Все остальное - на совести тех, кто придумал эти законы. Уверен, здесь не обошлось без сатаны.
– Сатана лишь тень. Чем ярче свет, тем чернее тени.
– В полдень тени исчезают. Человек должен жить так, чтобы солнце всегда стояло над его головой.
Слепой старик долго смотрел вслед Крису, а потом издал сиплый клокочущий звук - он смеялся, впервые в своей долгой жизни.
Вита проснулась с колотящимся сердцем, будто кто-то громко оповестил её о невероятной радости. Она вспомнила, как молился за неё Крис.
– Боже, благодарю тебя за него, за то, что подарил мне любовь.
– Она прижала ладонью крестик на груди.
– Ведь этого могло никогда не произойти...
Ей хотелось петь, кружиться, кричать о своей радости, хотелось стать ослепительно прекрасной... Вскочив с кровати, Вита едва не упала - перед глазами поплыли черные круги, в висках зазвенело, одеревенели похолодевшие губы. Присев на низенькую скамейку у огня, она заметила поднос и налила в тяжелый кубок жидкость из чеканного кувшина. Это оказалось вино - густое, темное, как гранат, терпкое и чуть горьковатое. Вита с опаской сделала пару глотков, так ей ещё не приходилось начинать день. Но в голове прояснилось, и она выпила все до дна. Затем пошла вдоль круглой стены, рассматривая музейные вещи - столик для умывания с тазом и кувшином, вероятно, тоже серебряными, большое зеленоватое зеркало в темной овальной раме, стоящее у стены. Вчера она не заметила его, когда вслед за Крисом, накинув белый плащ, выбежала к солнцу.