Сердце Атлантиды

Дэй Алисия

Аларик рассказывал ей вещи, которыми не делился ни с кем, даже с Конланом, а Квинн говорила об ужасах, с которыми столкнулась во время восстания. Она плакала, когда атлантиец вспомнил о долгих днях в потайной темнице, а он напрягся и оскалился, когда Квинн описала, как волк-оборотень продержал её три дня взаперти, готовясь съесть, пока ей не удалось сбежать.

– На самом деле, тогда я наелась лучше, чем за весь год, – смеялась Квинн, вспоминая опыт, так напугавший её в свое время. – Чтобы откормить меня, он приносил жареную курицу, а я её обожаю.

Лучше бы он сам съел эту курицу, а меня отпустил. Я действовала ему на нервы и, убегая, украла его бумажник.

– Сколько тебе было лет?

– Около семнадцати, – небрежно сказала она, и Аларик вздрогнул при мысли, что Квинн подростком прошла такое суровое испытание, но постарался спрятать от неё своё волнение.

Правда, слияние душ не позволяло им скрыть что-либо друг от друга, и она улыбнулась.

– Ты не сможешь спасти меня от прошлого, не забыл? Лишь защитить меня в будущем.

– Мы сможем защитить друг друга. Мы хорошая команда, – сказал Аларик, и она вознаградила его поцелуем.

А потом они говорили лишь «да», «пожалуйста» и «ещё чуть-чуть».

На третий день Аларик заговорил на самую пугающую тему. Брак и дети.

– Знаешь, я хочу маленькую девочку, которая будет похожа на тебя, – сказал Аларик, и Квинн поперхнулась бокалом вина.

– Ты действительно думаешь, что я гожусь в матери?

Он всерьёз задумался над её вопросом.

– Несколько лет ты опекала целую повстанческую армию. Думаешь, с ребенком будет тяжелее?

– Да. Я не смогу пристрелить свою дочку, если она будет мне надоедать. – Аларик посмеялся, но ей было совсем не до шуток. – Может нам провести побольше времени с Эйданом и посмотреть?

– Чудесно. До поры до времени, – согласился жрец. – Итак, что предпочитаешь – церковь или Элвиса?

На этот раз она свалилась с кровати. Когда он наклонился, Квинн смотрела на него, не двигаясь.

– Ты вообще знаешь, что это означает?

– Да, это означает, что мы поженимся, как люди, и ты купишь ужасное платье, похожее на торт. А ещё будет настоящий съедобный торт, и Вэн отведёт меня в бар, где из ещё одного огромного торта выпрыгнет полуодетая женщина. – Он потянулся и затащил её обратно на кровать. – Что у людей за помешательство на тортах?

К концу третьего дня оба хотели, пусть и не вполне были готовы, воссоединиться с окружающим миром.

– Спасибо за это, – сказала Квинн Аларику, – за этот замечательный отдых от всего тёмного и неприятного в мире. За всю свою взрослую жизнь я не испытывала большего удовольствия.

– Я тоже не хотел, чтобы это время заканчивалось. Мы можем устраивать такие передышки постоянно, – предложил жрец. – И не только здесь, но и в разных точках земного шара, путешествуя, как ты говорила, для удовольствия, а не для борьбы и решения каких-то проблем.

– Мне бы это понравилось, – призналась Квинн. – И я люблю тебя. Я лишь надеюсь, что реальная жизнь не вмешается и не разделит нас.

– Никогда. В любом случае, нам ещё надо вылечить тигра-оборотня.

***

Аларик

с Квинн одевались медленно, не торопясь покинуть своё убежище. Но когда они наконец присоединились к остальным жителям Атлантиды, оказалось, что прежде потерянный континент пережил несколько хороших событий, почти отражавших их собственные за прошедшие три дня. К списку достигнутых за это время вершин можно было добавить и отсутствие вины от того, что провели время вместе. Квинн отправилась на поиски сестры и племянника, чувствуя себя легче, чем за многие прошедшие годы.

Малыш? Собственный ребёнок? Нет.

Ну, возможно.

На ходу она спрятала руки в карманы и принялась насвистывать. Квинн почти не замечала и, разумеется, не возражала, когда многие из встреченных ей людей снисходительно улыбались.

Жизнь без забот. К такому можно привыкнуть.

– Наконец-то, он отковал тебя от кровати, – раздался голос, который она боялась больше не услышать. Квинн резко развернулась и обнаружила Джека в человеческом обличии, улыбавшегося ей как чокнутый.

Квинн подбежала к другу и бросилась в его объятия. Он сжал её чуть сильнее, чем нужно, и удерживал чуть дольше, чем стоило, но потом отпустил, и оба притворились, что ничего не заметили.

– Так ты счастлива? – Его голос звучал грубо и хрипло, как будто был повреждён долгим пребыванием оборотня в тигриной шкуре. Или хрипотцу вызвали клубившиеся в Джеке эмоции, которые ощущала Квинн.

В его вопросе слышались сожаление и покорность, но вместе с ними и проблески умиротворения.

– Никогда не была счастливее, – смогла признаться она. – Но что произошло? Как ты изменился? Я думала, ты навсегда останешься тигром.

– Это было нелегко, – сказал он с напряженным лицом. – Часть меня – бОльшая часть – не хотела возвращаться. Я слишком много видел, Квинн. И слишком много делал во имя восстания. Думаю, когда моё тело получило такие тяжелые раны, дух решил, что пришло время для отставки.

– Но ты вернулся, – радостно сказала она. – Ты появился здесь тигром, но сейчас...

Джек двинулся с места, и, проходя через сады, Квинн подстроилась под его широкий шаг.

– Сейчас я снова человек. По большей части. Я вернулся, потому что появился портал и сказал нам, что ты в опасности.

На этом он закончил, и Квинн не стала вдаваться в подробности. Она бы сделала для него то же самое. Но ей надо было знать остальное.

– Когда ты решил обратиться? Как? В Японии я так старалась помочь тебе найти дорогу обратно. И не смогла. Мне ужасно жаль.

Квинн пошла немного быстрее, чтобы он не увидел слёзы у неё на глазах.

– Ты действительно помогла, – нежно признался Джек, дотрагиваясь до её руки. – Но кое-что я должен был сделать сам. Думаю, именно после битвы здесь, в Атлантиде, я понял, что если потерянный континент с историей в одиннадцать тысяч лет смог найти свой путь обратно, то и относительно молодой тигр-оборотень на это способен.