Сердце бога

Литвиновы Анна и Сергей

– Давайте не будем торопиться с оценками, – мягко осадил его председательствующий. – Вы закончили, товарищ Пламен? Если да, позвольте предоставить слово нашему младшему коллеге, старшему лейтенанту Кудимову. Лейтенант Кудимов работает под прикрытием в номерном почтовом ящике в Подмосковье. Для справки докладываю, что в «ящике» занимаются разработкой самых современных систем ракетного вооружения. Пожалуйста, Вилен Витальевич.

Вилен начал, совершенно не волнуясь и даже вдохновенно. Никаких прегрешений за ним на данный момент не числилось – напротив! Сама судьба, быть может, подарила шанс на то, чтобы покончить с прозябанием в ОКБ и заняться настоящим делом.

– Товарищи, хочу доложить следующее. Вышеупомянутая гражданка Стоичкова вступила

в контакт с сотрудником нашего почтового ящика инженером Иноземцевым, и сейчас они поддерживают интимную связь сексуального характера. Мне удалось на почве товарищеских отношений с Иноземцевым убедить его познакомить меня со Стоичковой. У меня и моей супруги Валерии Кудимовой состоялся с нею контакт и завязались дружеские отношения. Учитывая изложенное товарищем Пламеном, считаю, что гражданка Стоичкова способна явиться субъектом нашей разработки – чтобы впоследствии организовать либо операцию по ее перевербовке, либо по дезинформации главного противника. Последнее, на мой взгляд, предпочтительнее.

– Кстати, этот твой Иноземцев, – панибратски наклонился к нему Варчиков, – он не начал еще выбалтывать своей полюбовнице государственные тайны?

– Никак нет, товарищ подполковник. Я уверен, что нет.

– А я совсем НЕ уверен. Иноземцев имеет первую форму допуска. Он по службе владеет совершенно секретной информацией особой важности. А если он уже завербован Стоичковой? И перед ним поставили задачу добывать не только те сведения, к которым он допущен по роду службы, но и другие данные? И он начал против нас работать? Да и без вербовки он болгарке мог столько всего в постельке выболтать – закачаешься. Считаю, надо немедленно брать их обоих, Иноземцева и Стоичкову, чтобы пресечь возможный канал утечки. И устраивать процесс по измене Родине – закрытый или открытый, тут как партия решит. С последующим самым суровым приговором. Чтобы прочим неповадно было.

– Подождите, подполковник, – сделал отметающий жест председательствующий. – Давайте дослушаем Вилена Витальевича. У него, по-моему, имеется дополнение.

– Я лично знаю Владислава Иноземцева свыше семи лет, – продолжил Кудимов чуть более горячо, чем хотел, и постарался успокоиться. – И я уверен, что он не мог начать, даже невольно, работать на противника. Владик – такой парень, – вдруг сказал он совсем неформально, – что никогда никого не предаст. Тем более нашу Советскую Родину. И я за него ручаюсь.

– Головой ручаетесь? – вдруг спросил Александр Федосеевич.

– Головой, – без малейших колебаний выпалил Вилен.

– Ты, Кудимов, головой-то своей не разбрасывайся, – грубовато усмехнулся Варчиков. – Она самому тебе еще пригодится.

– Извините, я не закончил, – продолжил Вилен. – По-моему, разоблачить шпиона, который вовсе не шпион, а, будем называть вещи своими именами, лишь тюфяк и простак, связавшийся с иностранкой, плоско и скучно. Тем самым мы обрубим все концы – которые, по-моему, весьма перспективны. И я считаю, нам следует использовать ситуацию, чтобы начать игру со Стоичковой. Однако кандидатуру Иноземцева в качестве субъекта дальнейшей дезинформационной игры с противником я считаю слабой и потому негодной. Я предлагаю, ни в коем случае не раскрывая карты, тактично вывести его из операции – например, отправить в длительную командировку. В это время подставить болгарке источник, который полностью находится под нашим контролем, и через него снабжать противника дозированной дезинформацией. В качестве такого источника я предлагаю себя. Мне уже удалось войти в контакт со Стоичковой. Между нами начали складываться товарищеские, доверительные отношения. Я считаю свою кандидатуру наиболее подходящей для того, чтобы начать операцию.

– Что, на горяченькое потянуло, лейтенант? – осклабился Варчиков. – Хотите сменить друга в постельке у болгарки?

Реплика явно имела провокационный характер – вывести подчиненного из себя. Но Кудимов на провокацию не поддался, скрипнул зубами, но ответил совершенно спокойно:

– Мы встречались со Стоичковой несколько раз,

в присутствии моей супруги, Валерии Федоровны Кудимовой, в девичестве Старостиной, – он не случайно упомянул девичью фамилию жены. Тесть, генерал Старостин, наверняка был известен Александру Федосеевичу как соратник в органах госбезопасности. Стоило о том напомнить, если Александр Федосеевич вдруг забыл. – Я полагаю, что под прикрытием товарищеских, а не интимных отношений нам вместе с супругой проще войти в доверие к Стоичковой, подставиться под вербовку, а впоследствии, будучи якобы завербованными, передавать главному противнику дезинформирующие материалы. Тем более что моя жена также является секретоносителем, она трудится в почтовом ящике номер *** и имеет допуск по первой форме секретности.

– Вы закончили, лейтенант? – спросил председательствующий. Вилен кивнул. – А вы что скажете, товарищ майор? – глянул он на болгарина. – Поддержит нас державна сигурност в нашей игре?

– Мы всегда поддерживаем действия наших советских братьев, – мило улыбнулся болгарин, – и лично ваши, Александр Федосеевич.

– Хм. А ваше мнение, подполковник? – развернулся руководитель в противоположную сторону.

– Классический вопрос: что предпочесть – синицу в руках или журавля в небе, а? – спросил Варчиков как бы самого себя. – Вам знакома такая поговорка, товарищ Пламен? – вдруг обратился он к представителю болгарского КГБ.

– Конечно, – улыбнулся тот.

– А кто не рискует, не пьет шампанское – такая известна? – Болгарин снова подтвердил. – Вот и я думаю. Активность, можно даже сказать, горячность моего молодого сотрудника начинает склонять меня к мысли: а может, и впрямь рискнуть? – Варчиков выжидательно уставился на председательствующего – он по ходу совещания с легкостью переменил свое первоначальное мнение, подладив его под угаданное желание начальства.

– Хорошо, – кивнул Александр Федосеевич. – Похвально, когда молодые сотрудники не боятся взять на себя ответственность, – он милостиво улыбнулся Вилену. – И столь уверены в своих институтских товарищах, что ручаются за них головой. Подведем итоги. Ваше предложение, Вилен Витальевич, спокойно, тихо и правдоподобно отвести от Стоичковой Иноземцева принимается. Товарищ подполковник, позаботьтесь, чтобы руководство «ящиком» отправило его в долгосрочную командировку и чтобы все происходящее выглядело максимально естественно. А что касается дезинформационной игры – я предложение товарища Кудимова поддерживаю и доложу о нем руководству. Однако окончательное решение должно приниматься на более высоком уровне. Тем не менее считаю, что может получиться интересная операция – как вы думаете, товарищи?

Декабрь 1960-го

Полигон Тюратам

(космодром Байконур)

Владик

С полигона Владик никому не писал. Марии было совершенно невозможно: иностранной гражданке? С совершенно секретного объекта? Легче прийти в особый отдел и самому на себя накатать заяву. Ни маме, ни Гале корреспондировать не хотелось. Да и о чем он мог им сообщить? О работе извещать было нельзя, о бытовых условиях тоже, и даже о погоде не рекомендовалось. Особисты режиму секретности посвящали отдельный инструктаж, а потом еще не раз напоминали о бдительности.

Впоследствии Иноземцев видел немало фильмов о Байконуре, документальных и художественных. И мало в каком чувствовалось то главное обстоятельство, которое характеризовало полигон, а именно: он был военным объектом. И все в нем вершили армейские. Они там являлись и чувствовали себя полноправными хозяевами. А гражданские специалисты вроде Владика считались гостями. Да, они воспринимались компетентными, умными, но – людьми со стороны. И только Королев – да-да, именно и только Королев, а не Келдыш, Глушко или Бармин – мог поставить себя на полигоне так, что даже военные слушались его, гражданского.