Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]
Шрифт:
Он перехватил цепочку посередине, сжал в кулаке.
— Не называй меня Лейтенантом, — сказал Молот, наматывая цепочку на руку.
Пагос захрипел. На его огромной шее вздулись жилы. Было видно, что он тянет цепь на себя изо всех сил. Но Дан продолжал подтягивать его к себе.
Негнущиеся ноги Пагоса заскользили по полу. С грохотом, ломая подвернувшийся табурет, он рухнул.
Стол отлетел в сторону. Дан мгновенно оказался на ногах. В вытянутой руке пистоль.
Тинкин пританцовывал рядом, сжимая посох поперек груди. Он не сводил взгляда с обладателя книги.
— Дан, милый, ты собираешься стрелять в меня? — девица развела руками. — Я ведь стою перед тобой без оружия.
— Сама невинность, а?
— Помолчи, Тин. Лютия, это не я пришел к вам.
— Восемь лет назад дела обстояли по-другому.
— Восемь лет назад я был другим. Я отработал мой долг сполна. С Железноликими меня не связывает больше ничего.
— Капитан считает иначе.
— Передай Кассару — если он хочет что-то сказать мне, пусть приходит сам. Один. А не присылает вас. Иначе ему придется подыскивать новых лейтенантов.
— Ты считаешь себя победителем, горец?
Сначала Миха не понял, откуда раздался новый голос.
Говорил хозяин книги, едва разжимая бесцветные губы.
— Пистоли, бывает, дают осечку. Или мечут свинец в глаза хозяину.
Маслянистый зрачок дула уставился в переносицу человека с серым лицом.
— Можем проверить, Стеррано, — прищурился Дан. — Шансы у нас равны. Хоть, говорят, тебя и не берут пули.
— Не сегодня, горец. — Неприятный голос. Как треск ломающихся прутьев. И ощущение от него гадкое — будто мохнатые лапки ступают по коже. — Сегодня мы просто уходим. Вставай, Пагос.
— Запомни, Лейтенант. — Пагос поднимался, неуклюже опираясь на руки. — Когда Капитан закончит с тобой, я помочусь на твое мертвое лицо. А потом отрежу твои волосы и пришью сюда, — он показал место на куртке.
За Дана ответил Тинкин.
— Эй, Шкурник! — закричал он, показывая пальцем за спину Пагоса. — Там собака!
Пагос с рычанием шатнулся к нему. Но Стеррано, человек с книгой, сухо щелкнул пальцами.
И здоровяк послушно последовал к выходу вслед за ним и девицей в алом.
Минута, и только поломанный табурет, опрокинутый стол и куча осколков на полу напоминают о неприятных гостях. Да еще испуганные физиономии выглядывают с кухни и спрашивают, не позвать ли стражу.
— Нет, стражу не надо, — сказал Дан.
Убрал пистоль за спину и, нагнувшись, одним движением поставил стол на место.
— Вставай, малый, — Тинкин протянул руку Михе, который так и сидел на полу. — Застудишь
Миха фыркнул, но руку принял. Он уже понял, что всерьез обижаться на Тинкина невозможно.
— Цел? — сквайр похлопал Миху по спине. — Да, повезло тебе. Угодить Железной Ноге под каблук — радости мало. Стопчет и не заметит.
— Железной Ноге?
— Ну да, Пагосу. А ты не заметил, что у него вместо ног железяки?
— Не-а…
— Тинкин, — Дан стоял рядом.
Лицо у него было серьезное, мрачное.
— Отправляйся в город. Вместе с Михой. Найдите Дериха. Он может не знать, что Кассар и компания здесь. Как бы чего не случилось.
— Да что с ним случится, — буркнул Тинкин.
Но по глазам было видно, слова Дана он принял всерьез.
— Пойдем, малый, — сказал сквайр. — Поищем нашего карлика. Только накинь что-то потеплей. А то и впрямь корешок застудишь вместе с остальным.
Город жил ожиданием Турнира. Трепетали на ветру инсигнии наиболее именитых участников, подвешенные поперек улицы на веревках. В изменчивом свете газовых фонарей оживали и шевелились единороги, кентавры, гиппокрифы, рычали и скалились друг на друга, будто готовясь спрыгнуть со своих гербов и задать соперникам жару.
Жару будут давать их хозяева. Пылать огненным нут-Ром паровоинов, звенеть сталью о сталь в каменном кругу Котла, ристалища, заложенного указом самого Озерного Короля. Будут биться и состязаться на глазах у вопящих от восторга зрителей. Всего через десять дней, когда над Крайними Землями взойдет солнце.
Наступит утро и вместе с ним весна. Начнется Турнир Северной Чаши.
Эх, не утерпеть.
— А помнишь, как в прошлом году Старый Медведь отломал башню южанину? Грохоту было…
— Я тебе говорю, видел самого виконта Грижева. Серый, фиолетовый, алый — его цвета.
— …нет, никакой не «Пес». У «Пса» две трубы, а не три. И сам он пониже и шире. Что? Нет, эту машину сам не знаю.
— Принимаются ставки! Принимаются ставки! Подходите, не мешкайте. Два к одному на Белого Маркиза. Пять к одному на Медведя. Один к трем на Рыбака.
Вокруг бурлила и волновалась толпа. Михе такое количество людей было внове, он старался держаться поближе к Тинкину. Тот шел как ни в чем не бывало, постукивая по мостовой кончиком палки.
— Он как взревет! И давай ломиться через весь Котел!
— Два к одному на Лесника! Один к четырем на Золотое Колесо!
— …сам видел, говорю тебе. Их знамена, их герб. Да, Черная Рука. Где расквартированы? Да почем я знаю? А тебе что? Уж не записаться ли решил?