Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]
Шрифт:
Благородный Сейво был слеп от рождения.
— Я не видел лица моей матери, но мое место здесь, барон, — ответил Страж. — Пока еще здесь.
В жизни барона это была одна из самых длинных ночей. Учитывая время, проведенное в Хрустальной Розе, вторая подряд ночь без сна.
Когда Стражи объявили привал и с Якоша сняли повязку, он повалился на землю прямо там, где стоял. Плечом прислонился к стволу старой березы, поискал глазами Савина.
Герцог обнаружился неподалеку. Он лежал на импровизированных носилках из перевязанных зелеными
— С ним все в порядке, — сказал Ингрик Сейво. Он попытался снять повязку и сойти с Тропы. Пришлось его оглушить. Скоро очнется. Вы же меня поразили, барон. Для новичка на Тропе вы держались великолепно. Только один раз заколебались, у Яблоневой Рощи. Но там такое место, случается, даже бывалые пропадают.
— Что за Роща такая?
Страж заколебался. Понимал, что рассказывает чужаку лишнее.
— Одно из заповедных мест. Там обретают плоть запретные мысли. Недостижимое кажется рядом, только руку протяни.
— Вот оно что.
«Она кружилась среди деревьев и звала меня: «Иди ко мне! Посмотри, как я танцую для тебя! Для одного только тебя!»
— И что бывает с теми, кто протягивает руку? Они обретают желаемое?
— Никто еще не вернулся, чтобы рассказать, барон.
Якош Белин закрыл глаза ладонью.
— Мне надо поспать, уважаемый Страж. Разбудите меня, когда надо будет продолжить путь.
— Путь закончен, барон, отдыхайте. Мы на западной окраине Леса. Весть о вашем прибытии послана графу. Он прибудет лично, и тогда…
Окончания фразы Белин не слышал. Он неудержимо проваливался в мягкую, пахнущую яблоками и летним дождем темноту.
Проснулся Якош от того, что Анже Савина тряс его за плечо. Вид герцог имел помятый, но веселый. Лихой оптимизм помогал ему находить отраду в любой ситуации.
— Голова болит, — сообщил он Якошу. — Ох, и приложили меня, барон. Если бы не повязка на глазах, вызвал бы мерзавца и раскромсал.
— Да полно тебе, — Белин зевнул. — Они тебе жизнь спасали.
— Смотрю, Якош, ты готов уже каждому слову Ингрика верить. Наливает он бойко, не спорю. Но хлебать бы я не торопился.
— Когда мы встали на привал, я видел, что несколько Стражей ранено. Дорога, которой мы шли, опасна, сомнений в этом нет.
— Ладно, ладно, не будем спорить. Я тебя не затем будил. Наши проводники суетятся, вот-вот прибудет Рогатый Граф. Надо бы оправиться, умыться. Тут неподалеку есть ручей.
Якош поднял голову. Солнце катилось к горизонту, вечерело. Ленивый ветерок колыхал березовую листву.
— Умыться в самом деле не помешает, — согласился он.
На обратном пути от ручья их встретил посланный Ингриком Страж. В его речи горловой говор жителей Леса слышался сильнее, чем у старшего.
— Приказано сопровождать вас на встречу с эрлом Зеровым. Оружие следует оставить здесь, за ним присмотрят, — сказал он. Его скрытое повязкой лицо обратилось к дворецкому. — Эрл ожидает вас двоих, слуга побудет с нами.
Анже кивнул дворецкому — «оставайся». Отстегнул пояс с ножнами и
— Мы готовы, — сказал он.
Ушедшие Народы, а вслед за ними люди знали, что магия, изначальная энергия бытия, разлита повсюду. В воде, в воздухе и в земле, в танце языков пламени и в узоре грозовых туч. Было известно, что некоторые природные элементы обладают свойством стяжать магию, накапливать ее в себе. Одними из таких «накопителей» были драгоценные камни.
На взгляд непосвященного, наполненный магией сапфир или изумруд ничем не отличается от обычного, «пустого» собрата. Другим видится и даже слышится он эрону или дриату — полным сверкающей силы, звенящим музыкой сфер. Для них — прямых порождений магии — Камень светится сквозь земную толщу, зовет.
Иначе с человеком. Большинство рождаются глухими к зову Камней. Те немногие, в ком отзывается голос первичных энергий, живут и чувствуют иначе. Их сердце бьется в унисон с Сердцем Мира.
Легенды Народа вериди говорят, что Сердце Мира состоит из мириадов живых Камней. На каждом камне написано имя души. Душа, связанная с Алмазом, тверда и свободна от нечистых помыслов. Та, чье имя написано на рубине, вспыхивает по малейшему поводу. Душа, коей выпал Сапфир, легка и воздушна. Душа Изумруда полна жизни и стремления к росту. Есть в Сердце Мира и другие Камни, но предания о них утеряны.
От Ушедших Народов люди научились брать магию Камней и использовать в своей ворожбе. Они узнали, как искать Камни, следуя голосу сердца. С тех пор Камни стали зваться Сердечными.
Нельзя только брать у Камней, надо и отдавать. Чувства заставляют биться человеческое сердца, и не что иное, как чувства, питают Сердечные Камни. Люди стали носить Камни на теле, поближе к груди, тем самым закрепляя свою с ними связь.
Недалек был тот час, когда люди узнали, что такое Огранка.
Если воспользоваться силой Камня однажды, изменишься не сильно. Нужно время, чтобы черта характера, дающая доступ к заключенной в Камне силе, обострилась и стала залогом прочной с Камнем связи. Стоит связи установиться, сила, сочившаяся по капле, превратится в ручеек. Маги знают: на этой стадии Камень приобретает собственную форму, уникальную для каждого человека. Говорят, что так душа носителя отпечатывается в Камне.
Так происходит Первая Огранка. Каждому носителю Камня известно, что не только Камень ограняется, но и человек. Хозяин Алмаза становится спокойней и рассудительней. Владельца Сапфира легко узнать — он скор на решения и легок на подъем.
Если не остановиться на этом и продолжать носить Камень и пользоваться его Силой, рано или поздно придешь ко Второй Огранке. После нее разлучать Камень и хозяина тяжело и опасно для обоих. Камень, находясь вдали от человека, тускнеет, человек чувствует усталость и подвержен болезням. После второй Огранки Камень держится на теле без всяких приспособлений, просто прилипает к коже. Внимательный взгляд заметит, что его свечение пульсирует в такт биению сердца.