Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]
Шрифт:
— Что они делают? — спросил Миха у Тинкина.
Сквайр, все еще болезненно бледный, стоял рядом с ним, всем весом обвиснув на тренировочной палке, заменявшей ему Осу. Такими же палками были вооружены Дан с Рейей.
— Проверяют, так ли хороша эта милашка, как она о себе рассказывает, — ответил Тинкин. — От души советую ей постараться. Дан шутить не будет.
Миха упустил момент нападения Рейи. Там, где она стояла, взметнулся снег. Шест, который Дан держал одной рукой, описал полукруг. Раздался треск.
Рейя стояла напротив Дана, так и не переступив черту. От шеста в ее руках остались обломки, он треснул не только пополам, но и вдоль. Дан, будто бы ничего и не случилось, снова опирался на палку. Вся его поза выражала расслабленность.
— Вот и отвоевались, — сказал Тинкин, поворачиваясь к Дериху.
— Погоди, — карлик от напряжения даже встал на цыпочки. — Вода-то не пролилась.
И правда. Поразительно, как после удара Дана вода, налитая по край, осталась в плошке. Девушка отступила назад, подцепила носком сапога запасной шест и подбросила его в воздух. Поймала, колесом прокрутила перед собой.
— Нападай, — повторил Дан.
На этот раз Рейя шла вперед осторожно. Шест вращался перед ней. Когда ей оставался шаг до черты, тело Дана будто взорвалось движением. Он далеко выбросил руку с шестом, прогнулся всем телом вперед, метясь в чашку на голове Рейи.
Колени Рейи согнулись, она откинулась назад, удерживая шею прямой. Ее тело скользнуло под шестом Дана, вокруг девушки-сквайра взвился снег. Дан, промахнувшись шестом, прямо, без затей ткнул Рейю ладонью в грудь.
— Ей конец, — сказал Тинкин.
Рука Молота ухнула в пустоту. Шест Рейи подцепил его отставленную левую ногу, и Дан упал на колено. Рейя прыгнула и, отталкиваясь от его бедра, от плеча, от головы, взлетела в воздух, перемахнула через великана.
Дан перегнулся мостиком назад, пытаясь достать ее шестом в полете, но Рейя уже опускалась, крутясь волчком. Три заветных кувшина разлетелись веером глиняных осколков.
Все замерли. Дан с занесенным для повторного удара шестом. Тинкин и Миха, открывшие рты. Рейя в полупоклоне с расставленными руками. На правой ладони балансировал шест, на левой ладони все еще полная плошка.
— Время, Друз? — спросил Дан.
— В норме, — ответил изобретатель, рукой останавливая маятник.
Дерих сдернул варежку, сунул два пальца в рот и пронзительно засвистел.
— Вот это представление, — подвел он итог, насвистевшись. — В Бродячем Цирке не увидишь.
На Тинкина было жалко смотреть. Михе показалось, что он готов заплакать.
Дана что-то беспокоило. Он подошел к Рейе. Девушка-пустельга внимательно смотрела на водителя «Молотобойца».
— Ты хороша, — сказал Дан. — Легка, как перышко. Мне думается, я знаю тому причину. Покажешь остальным?
—
Она распахнула плащ. На ее груди горел синим светом сапфир в серебряной оправе. Рядом с ним на цепочке висело незатейливое украшение — прямоугольная металлическая пластина, испещренная прорезями.
— Давно носишь Камень? — спросил Молот.
— С детства. Имеешь что-то против?
— Нет. Дерих, думаю, тоже нет. Что скажешь, брат?
— Скажу, что особой любви к людям Камней у меня нет. Но на Турнире твой Сапфир может принести нам удачу.
— А где Тинкин? — спросил Друз.
Пока все увлеклись Рейей, Тинкин повернулся и ушел со двора Друза, где проходило испытание. Ни слова не сказал, не попрощался.
— Оставьте его на время, — велел Дан. — Он не мальчик уже, пусть научится справляться с обидой. Рейя, иди с Дерихом. Он покажет тебе «Молотобойца». Потом мы сядем втроем и обсудим нашу тактику. Времени у нас мало, давайте поторопимся.
«Времени у нас мало». «Времени мало».
На пороге между сном и пробуждением Михе показалось, что речь идет не о приближении Турнира.
Потом холод разбудил его окончательно.
Маленькая печурка в углу комнаты необъяснимым образом погасла. В уходившей под потолок трубе бесновался ветер. Миха отчетливо помнил, что досыта накормил печной зев дровами перед сном. По-другому можно было и околеть, даже под двумя одеялами.
В комнате было непривычно светло. Затянутое слюдой окно сочило тусклые лучики.
«Утро, — мелькнула в заспанной голове мысль. — Значит, весна. Весной в Пароме Турнир».
— Турнир! — заорал Миха.
Сна как не бывало. Каждый сопляк знает, что Весенний Турнир начинается вскоре после восхода солнца над Крайними Землями, в первый, стало быть, день весны. Восход солнца у нас налицо. Так недолго и начало Турнира проспать.
Вскочив, Миха принялся одеваться, кое-как попадая в рукава. Скорей-скорей, бегом к Котлу. Что ж так холодно-то, а?
В висящей на одном плече телогрейке Миха ссыпался по лестнице на первый этаж. Метнулся к двери. Краем глаза уловил знакомую фигуру за обеденным столом, замедлил шаг.
Всеми забытый и брошенный, за столом сидел Тинкин. Перед ним стояла кружка и глиняная бутыль с местной бормотухой. Бутыль покамест была запечатана.
Тинкин Михе совсем не понравился. Выглядел он хуже, чем во время позавчерашнего испытания. Да что там, Тинкин, метавшийся в горячке, мог дать сто очков вперед Тинкину, собиравшемуся напиться вусмерть вместо Турнира.
— Торопишься, малый? — спросил Тинкин, глядя мимо Михи потухшими глазами. — На Турнир? Давай, беги, а то без тебя не начнут.