Сердце Девы
Шрифт:
— Что за на?.. — озвучил общее состояние Омегад, когда мы остановились передохнуть.
— Остров мертвых.
— Я думал, на нас мертвяки будут сыпаться пачками, а тут скоро мы сами… — горец из-под ладони оглядел пространство двора, надвое разрубленное линией терминатора. — Может, под деревьями все же двинемся? Как белые люди?
— Нет, — выплюнул ветровей.
Мы продолжили путь, но время от времени то один, то другой боец поглядывали на заманчивые кладбищенские кущи — кто в надежде отдохнуть от жары, а кто — опасаясь внезапного нападения. Его ожидание изматывало посильнее драки. А фонарики казались сверкающими глазами мертвецов.
«День-ночь, день-ночь
Мы идем
День-ночь, день-ночь
Все на тот же Лориен.
И только пыль — пыль — пыль — пыль
От шагающих сапог.
Отпуска нет на войне»… — под нос запела я, сообразуясь с движением.
— Это что? — обернулся ко мне Финист.
— Переделка Киплинга. Не слышал?
— Никогда.
А ведь и впрямь стало шагаться легче. Кто были рядом — подхватили, и вот уже весь отряд, кроме передовых и замыкающих, негромко чеканил:
«Счёт-счёт-счёт-счёт — стрелам в колчане веди.
Чуть сон взял верх —
задние тебя сомнут.
И только пыль — пыль — пыль — пыль
От шагающих сапог.
Отпуска нет на войне»…
А дорога пошла в гору, и бесконечное кладбище наконец закончилось.
Стена все так же продолжалась справа, а слева тянулись чреватые засадами разрушенные постройки, назначение которых я могла определить только отчасти. Мы миновали давильню — сквозь проем в стене был виден бок грубо отесанного каменного жома. Чаша под ним давно высохла, деревянные части истлели. Рядом с давильней торчали из серой земли сухие виноградные лозы.
Прошли кузницу, накренившуюся, подпертую парой бревен. Из ворот мерзко пахнуло сырым пеплом.
Руины мы не обыскивали — похоже, это давно сделали до нас. Только проверяли, не затаился ли там кто. Легендарная умудрилась сцепиться со здоровой крысой, перегрызла твари горло и отобедала в сторонке — чтобы не смущать остальных. Ох, все же хорошо, что я ежиком не играю!
В остальном монастырь был чист.
Возле аптекарских грядок Манул попросил задержаться. Его лицо горело тем пламенем истинной страсти, которое я видела у него на Зомбячьей горке, когда он собирал печень зомби. Я попинала растущие по краю грядок сорняки, такие несчастные на вид, точно их лет сто не поливали. По виду они походили на спорыш и сурепку — с желтыми такими цветочками. Но у меня умения не настолько были прокачаны, чтобы обнаружить в этом заброшенном огороде что-либо хотя бы на каплю полезное. Котик — другое дело. Вытащил из сумки каменный нож и ковырялся в земле, восторженными ахами едва ли не поднимая ветер.
— Теперь… я теперь… такого… нигде нет…
Через четверть часа ветровей деликатно постучал его по плечу, напоминая о главной цели нашего визита в монастырь. И котик, печально сопя, разогнулся, заворачивая в тряпицу и пряча в сумку корешки, для меня мало чем отличавшиеся от упитанной желтой моркови.
Совсем скоро мы уткнулись в развалины монастырских келий. Крыша сгорела и провалилась внутрь, рамы из стрельчатых окон были зверски выломаны. Под ногами хрустели выпавшие из свинцовой оплетки хрустальные шарики. Я повела головой:
— Что здесь случилось, интересно?
— Дракон? — Некро провел перепончатой лапой по закопченной каменной стене.
— Или огненные катапульты, — Омегад подтянулся и перевесился через подоконник, заглядывая внутрь. — По-моему, лор для этого места еще не прописали.
Втянул воздух приплющенным носом:
— Ну и смердит! Но тут тоже никого. Полезли? Напрямик быстрее получается.
Финист подманил Команданте:
— Ты у нас рыцарь знания?
Тот дернул тощим плечом:
— Ну.
— Проверь на мины сперва.
Команданте кивнул и сиганул в окно.
Глава 14
Мы
Финист слева от меня шумно вздохнул: похоже, пришли.
Мне пришлось закинуть голову, чтобы разглядеть крышу храма Сердца, вернее, ее отсутствие. В свое время что-то пробило ее изнутри, заставив распуститься, как цветок, удержав в хрупком равновесии чудом или волей игроделов. И даже понимание, что это игра, не заставило бы меня тереться у стен. Двери тоже выбило наружу, и три резные дубовые створки торчали из кусков камней и штукатурки, а не занимали предназначенное им место. На ржавой петел сидела бабочка-лимонница.
Сквозь портал тянуло гнилой сыростью. Манул передернул плечами и чихнул.
— Омегад, Некро, проверьте неф, — скомандовал ветровей.
— Нет там никого, — пробурчал горец. — А то бы уже выскочили. Мы ж тут, как прыщи на лысине.
И все же, взяв меч наперевес, двинулся к порталу. Некро, на ходу становясь невидимым, потек за ним.
Отсутствовали разведчики недолго. Омегад показался на крыльце и крест-накрест замахал руками, показывая, что путь чист. Мы втекли в портал и оказались в приятной тени. Я прислонилась к стене, наслаждаясь прохладой. Давая глазам приспособиться к полумраку, вдыхая сухой чистый воздух. То ли тут была хорошая вентиляция, то ли храм прогревался сквозь дыру в крыше, но привычный уже смрад плесени и отбросов внутри не ощущался совсем. Сдвоенные яшмовые колонны подпирали свод. На стенах и потолке сохранились кусочки мозаик. Какие-то боевые сцены, насколько мне удалось понять. По углам подрагивала паутина и скопилось немного пыли. Пол казался потертым, точно тысячи прихожан выгладили его ступнями и даже коленями, приходя к святыне. Я даже смутное волнение почувствовала.
— Отряд! — зычно скомандовал Финист, и его голос подхватило гулкое эхо. Командир откашлялся. — Занять периметр нефа, следить за окнами и боковым входами. Некро, Легендарная, на вас главный портал. Манул, Боудикка, со мной.
На этот раз он обошелся без церемонного «сударыня», и мне это даже понравилось.
Судя по тому, как отряд свободно растекался по храму, даже не пустив вперед жертву Команданте, ловушки и мины не предполагались. Пол отмыло дождем и вылизало ветром, и если не коситься на потолок и углы, можно было вообразить собор в его первозданном величии: порфир, мрамор и золото. И мы идем к возвышению, где застыла закутанная в покрывало мраморная женщина со сквозной дырой в груди. А над головой у нее золотом по белой стене вилась надпись: «Во имя Той, что ушла, но однажды вернется! Во имя Четырех четвертей и середины да примешь ты силу Кленового венца».