Сердце для стража
Шрифт:
Татлос указал вдаль:
— Вон на берегу бухты их костры. Видишь?
Костров я не видел, лишь бледное сияние, но сказать об этом не успел, иридианин пояснил:
— Там обрыв к берегу спускается, от нас огни закрывает. Только отблески видно.
— Значит, они на кораблях, раз костры жгут?
— Ну, кто-то на кораблях всегда остается. В случае надобности и остальные туда могут быстро перебраться.
— Плохо… — нахмурился я.
— Чего плохого?
— Да есть идея натравить на них тварей. Только смысла особого не вижу: на корабли переберутся, там их не достать.
— Раз
— Нет таких, я точно знаю.
— Демы и те, кто с ними якшаются, знают способы, как тварей не приманивать к себе. Те их если и замечают, то очень редко.
— Даже если так, можно помочь тварям их заметить.
— Да ты в здравом уме?!
— В этом не уверен, зато уверен, что шайка Терека мне мешает. И вам тоже. И захватить их корабли, или хотя бы один корабль, было бы неплохо.
— Ты откуда вообще про пиратов знаешь?
— Долгая история, потом расскажу.
— Гляжу я, слишком многое тебе потом рассказывать придется: все «потом» да «потом». И еще тебе следует знать: ни один корабль до полудня оттуда не уйдет, пусть даже вся орда тварей на них почему-то бросится, про нас позабыв.
— Откуда знаешь?
Здоровяк указал пальцем в небо:
— Видишь, как луны стоят? При таком положении, да в такое время, получаются самые высокие приливы. Они нечасто бывают: раз, два, иногда чаще — это за год. Отливы тоже выходят знатные. А сейчас как раз отлив начинается. Терек всего раз в нашей бухте стоял, причем недолго, и не знает, что при самых низких отливах воды в ней не хватит даже щенка утопить. Его корабли после полуночи днищем на песок лягут. Только все равно тварей ты никак на них не натравишь. Говорить с ними лишь темные чародеи могут — стражам это не дано. Потому как нечистое искусство: много зла надо сотворить, чтобы его постичь. А какое зло может быть за стражем?
— Не торопись с выводами. Нет, не думай, что я творил много зла, здесь вопрос в другом — ты уверен, что корабли лягут на дно?
— А ты видел ту старуху, которая зелья лечебные приносила, когда вашими ранами занимались?
— Видел. К чему ты о ней вспомнил? — удивился я.
— Скажи, как она тебе? Ну облик каков?
— Страшнее карги свет не видывал.
— Ага. Это Гульта, добрейшая вообще-то бабка, но после церковного подвала от лица у нее почти ничего не осталось. Такая страшная, что маленьких детей от нее прячут — не хватало еще, чтобы заиками остались. И вот что я тебе скажу: скорее наследник императора в нее влюбится без памяти и передаст ей свои права на престол, чем хотя бы один корабль Терека останется в полночь на плаву, а не лежащим на боку или стоящим на киле.
— Понял. Тогда мне понадобится кровь.
— Кровь?! Никак и впрямь ворожить собрался?! Ты же страж! Как можно такое!
— Кто сказал, что я собрался колдовством заниматься?
— А что тогда? Колбасу сделать хочешь?
— Нет.
— Говори уж — для чего тебе кровь понадобилась?
— Для важного дела.
— Не из тех ли дел, за которые карающие без долгих разговоров на костер посылают? И не только карающие.
— Нет. Я вижу, крепость у вас над самой рекой, и река
— Пристань правее, отсюда не видать. Там и лодки, и баркасы рыбацкие, даже два струга имеется, правда, плоскодонные, при сильном волнении в море им делать нечего.
— Если на лодке подойдем к лагерю поближе и разбрызжем пару ведер, что будет?
Татлос понимающе осклабился:
— Если ветер с моря, то на запах точно сбегутся твари отовсюду. И те, которые у нас под стеной, тоже туда подадутся, потому как всяко интереснее, чем на нас впустую выть. Любят они кровушку свежепролитую, прям дуреют от нее. Только поспешить надо, потому как бриз ночной в наших краях по лету хоть и запаздывает сильно, но не так долго до него осталось. Хотя чего это я… Может и не быть его при сильном отливе, такие вот дела тут с погодой.
В голову пролезла еще одна идея: неожиданная, безумная и одновременно многообещающая.
— Баркасы, говоришь… Татлос, а что у вас за баркасы?
— Баркасы как баркасы, что о них еще можно сказать.
— Тут такое дело… Остров, что почти напротив бухты, знаешь?
— Да кто ж его не знает?
— Вчера на него приплыла Вдова Лодочника.
— Святые старцы! Помилуй меня, Господи! Дан, вот как же нам теперь жить здесь, если такие страхи начались? Разбойники морские, погани орда, и теперь еще сама Вдова неподалеку зачем-то объявилась. Прошу тебя, никому не рассказывай о ней, и так народ в страхе.
— Есть у меня идея по поводу вашего переселения в более спокойное место, но об этом, как всегда, потом поговорим. Вернемся к Вдове. Она ведь так и торчит на этом острове. Ей теперь не на чем уходить: ее баркас мы забрали.
— Забрали баркас у Вдовы?!
— Ага.
— Не врешь?
— Спроси у моих людей, они помогали.
— Господи… И как наглости на такое хватило? Я бы помер, но и близко к ее лодке не подошел. Всякий знает, что вы, стражи, погань ни во что не ставите, но все равно удивил… крепко удивил… И она вот так прямо взяла и отдала тебе лодку?
— А кто ее вообще спрашивал? У Терека лагерь был на острове, но при виде Вдовы он оттуда быстро перебрался. На материк она ведь ногой не ступает.
— Говорят так, но не знаю, можно ли такому верить.
— Мы превратим один баркас в ее лодку.
— Чего???
— Ну как бы в ее лодку. Обольем кровью, посадим на весла ребят, прикажем вести себя будто неживые. Еще надо сделать, чтобы уключины скрипели на всю округу, пусть в темноте хорошо слышно будет. И черный плащ с капюшоном. Ночь лунная, тихая. Услышат скрип, потом увидят баркас, на котором стоит темная фигура. И баркас приближается к кораблям. Что сделает Терек и его люди?
— Ну… если самым первым делом, так перепачкают штаны. Свои штаны.
— Это понятно, что не чужие. А дальше чем займутся?
— Да помчатся прочь с кораблей.
— А на берег как раз начнет сбегаться погань, привлеченная запахом крови и шумом. Понимаешь?
— Что ж ты сразу так просто не объяснил, а только и делал, что Вдовой пугал? Как же трудно с тобой разговаривать!
— Как смог, так и объяснил.
— Я одного боюсь: переменится ветер — и не почуют твари кровь издали.