Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)
Шрифт:
Просто не довелось спросить.
– Да, моя маленькая принцесса?
Девочка остановилась, заложила руки за спину и широко улыбнулась, становясь похожей на закатное солнышко. Светлая улыбка и глаза, смуглая кожа и черные волосы.
– А ты почему такой сильный? Папа сказал, что никогда прежде не видел такого мечника, как ты.
Хаджар оглянулся. Зурх шел рядом со своим дилижансом. Он, порой, нет-нет, да поглядывал в сторону дочери, но особо не волновался. Ни один охранник не стал бы таковым, если бы нем не были уверены. И, тем более, у пустынников
Вряд ли бы даже Санкеш одобрил методы Примуса, которые тот применил к племяннику. Другой народ – другие нравы.
– А твой папа много мечников видел? – как бы невзначай спросил Хаджар.
– Конечно! – с гордостью ответила девочка. – он видел их столько, столько, столько….
Она явно с трудом перебирала свой словарный запас, пытаясь подобрать подходящее сравнение.
– Столько же, сколько вечером звезд на небе!
Хаджар сдержал добродушную улыбку. Чтобы такой “простой” человек, каким пытался показаться Зурх видел такое количество мечников? Меч ведь, если задуматься, не самый из популярных видов оружия.
Тяжелое в обучении, не самое грозное в сражении. Если взять общую массу воинов к количеству мечников – последних даже и видно не будет. Потеряются на общем фоне.
Так откуда же у Зурха была возможность увидеть подобное количество идущих по Пути Меча.
– Только ты не говори папе, – вдруг стушевалась и зашептала девочка. – мне нельзя это обсуждать.
Хаджар кивнул и, все еще пребывая в своих думах, с дуру провел ладонью по губам, показывая, что они навеки запечатаны. Этот жест не укрылся от отца ребенка. Тот позвал девочку обратно. Но то, как он это сделал…
– Сера! Не убегай далеко!
– Хорошо папа! – выкрикнула в ответ девочка. – пока, Хаджар. Пожалуйста, не умирай сегодня!
Она произнесла это с той же легкостью, с какой и любую другую фразу. Еще раз улыбнувшись и обернувшись солнышком, она умчала к отцу. Хаджар все это время стоял оглушенным. Звуки доносились до него как сквозь водную толщу.
Сердце забилось быстрее…
– Северянин, – на плечо легла легка ладонь. – твой стиль медитаций иногда меня удивляет.
Хаджар помотал головой. Пора уже было привыкнуть к тому, что некоторые имена слишком распространены для своей области. Очнувшись от наваждения, он повернулся к Эйнену:
– Не лучшее утро мы выбрали для спарринга, островитянин.
Тот в ответ лишь пожал плечами и указал на небо:
– Что должно случится, обязательно произойдет. Пойдем, Северянин, не люблю заставлять судьбу ждать.
Вместе они свернули с пути каравана и начали аккуратный спуск с бархана. На небе уже поднималось солнце. Оно пока еще не жарило нещадно, так что караван еще не встал на привал. Сделает он это лишь через несколько часов, когда солнечный диск окажется в зените и станет тяжело даже не идти, а просто банально дышать.
Шакар заранее предупредил новоявленных участников разведывательной группы о том, чтобы они не думали брать с собой верблюдов. Те были,
Эйнен шел впереди Хаджара. За ним стелилась широкая тень, накрывавшая собой зыбкий песок. Хаджар, ступая по ней, ощущал, как идет по твердой поверхности. Это никак не вязалось с его представлением о техниках, но сколько бы он ни спрашивал островитянина, тот хранил то же молчание, что и Сера с Нээн.
Лишь раз он ответил нечто на подобии:
– “Я не могу рассказать тебе об истинном пути развития, Северянин. Одно мое неверное слово, и я разрушу твой путь. Направлю не в ту сторону. Только опытный и мудрый наставник способен этому обучить”.
Возможно, именно поэтому Хаджар так и не добился прежде ответов на свои вопросы.
Благодаря тени Эйнена, с бархана они спустились намного быстрее, чем “простые” люди. Внизу уже собиралась ватага Харада. Все те же сожженные солнцем мужчины и женщины. Кто-то сидел на “боевых курицах” – песчаных воронах. Те, продолжая поражать воображение Хаджара, мирно щипали песок на манер пустынных лошадей.
Другие взобрались на пятиметровых ящериц и вели наблюдение уже оттуда. Благо таких тварей (не людей, а ящериц) было всего три. А то в их присуствии Хаджар ощущал себя несколько некомфортно.
– Почему-то я не удивлен, – прошептал Эйнен указывая посохом чуть в сторону.
Рядом с одной из ящериц стояло еще две белых, зубастых курицы. В седлах на них, с красными шарфами, гордо восседали весьма знакомые персонажи. Шакх, все так же неловко пытавшийся завязать беседу с Ильменой, всем своим видом показывавшей, насколько ей это противно.
– Действительно, – согласился Хаджар. – не удивительно.
Связано ли было их присутствие с Шакаром или тем, что Рахим пытался всеми силами укрепить разведовательный отряд – Хаджару было без разницы. Куда больше его заботил вопрос выживания в ближайшие годы, нежели попытки разобраться в хитросплетении мыслей в чужих головах.
– Вы не особо торопились.
Харад, верхом на весьма грозном виде “курице” вовсе не выглядел смешным. Наоборот, его короткое копье и щит внушали здоровую толику опасности. Да и видно было, что птица для него вовсе не простое средство передвижения, а верный боевой товарищ.
Количество проплешин в оперении “ворона” и шрамы на мощном клюве сходу выдавали боевой тандем. Видимо не раз Хараду приходилось сходиться в бою с бедуинами, разбойниками и прочими напастями моря песка. И, как бы Харад не относился к иностранцам, но не мог не вызывать уважения к своей персоне.
– Не лучшее время для спарринга, – ответил Эйнен, чем слегка удивил Хаджара.
Только человек, не общавшийся с островитянином, мог бы подумать, что услышал оправдание. Для Хаджара же было понять, что лысый позволил себе небольшую насмешку на Харадом. Видимо и с ним глава разведки успел слегка подпортить отношения.