Сердце Дракона. нейросеть в мире боевых искусств (главы 1-650)
Шрифт:
Казалось, что над головой Рыцаря треснуло небо. Из самой черноты бездны ударили три черные молнии. Они, стремясь к земле, все росли и уплотнялись. Нисходящий порыв ветра, гонимый ими, тут же ударил по багровому песку, превращая площадь в двадцать метров в неглубокую впадину.
Попавшие под раздачу практикующие разлетелась в разные стороны поломанными спичками. А молнии все падали.
Уже можно было различить в них лапы и хвосты. Длинные, покрытые ромбовидной чешуей тела и алые, сверкающие во тьме глаза. Три дракона,
Ударил гром, так похожий на рев дракона. Хаджар не спутал их лишь потому, что некогда слышал клич Травеса. Тому, что провзучало в данный момент, было еще далеко до настоящего рева Хозяина Небес.
Рыцарь все же успел выполнять защитную технику.
Стоящая позади него фигура расправила балахон, накрывая им главаря разбойников. Под ним, два скрещеных клинка породили клеть из алых молний, наверху которой лежал круглый щит с черепом по центру.
Три дракона обрушились на двойную защиту. Они рвали и терзали её, а эхо от удара разнеслось на многие метры вокруг. Оно легко взрывало барханы, поднимая в небо песчаную бурю.
Идея со слаженной атакой Небесных Солдат тут же провалилась. Даже им пришлось удерживать защитные стойки, чтобы не пасть целью шальной выплеска молний. Красные и черные, они корежили вокруг себя песок и людей. Запах горящей плоти забивал ноздри.
Хаджар, без сил, оперся на вонзенный в чье-то доспех клинок. Техника уже давно жила своей собственной жизнью и он не имел над ней никакой власти. Сейчас Хаджар был не сильнее самого простого смертного. Он полностью лишился энергии, а письмена на клинке постепенно исчезали, а вместе с ними по металлу змеились первые трещинки.
Дракона рвали балахон Духа и бились о “прутья” клетки из молний. Рыцарь с криком удерживал над собой скрещенные клинки. Пот градом катился по его лицу, изредка на теле появлялись неглубокие царапины, но не более.
Было видно, что сходу согнувшийся в три погибели предводитель разбойников постепенно выпрямлялся. Все же, ударам Хаджара не хватало мощи, чтобы его одолеть.
Битва была пред…
Хаджара накрыла быстрая, черная тень. Над полем пронеслась песня цапли, а затем драконы ударили в… песок.
Рыцарь, пронзенный длинной стрелой, отлете на несколько метров и оказался прибитым к песку. Кровь толчками била из его груди. Тело дрогнуло в предсмертной агонии и замерло.
Хаджар медленно повернулся к городу. На крыше дворца, находившегося едва ли не в двух километрах, стояла высокая, горделивая фигура. Развевались её золотые одежды. В руках лежал ростовой, изумительной красоты лук. От него все еще исходили волны силы. Они крошили золото на куполе дворца и водопадом стекали на землю.
За спиной фигуры расправляла крылья гигантская цапля. Дух.
Шейх, все же, принял участие в сражении. То, что Хаджар принял за
Хаджар выругался.
Его меч треснул и, потеряв опору, он полетел вниз. Перед самым падением, его подхватил возникший из тени островитянин. Он подставил спутнику плечо и помог подняться на ноги.
– Это монстры, Эйнен, – прошептал Хаджар. – будь я проклят, если они люди…
Глава 301
Эйнен едва ли не донес Хаджара до ближайшей палатки лекарей. Отдав спутника “на руки” целителям, островитянин растворился в тенях. Видимо спешил вернуться обратно на поле битвы.
Хаджар повернулся на восток – туда, где все еще пылало зарево сражений. Все же, со стороны, эта битва сильно отличалось от привычной войны северных королевств. Слишком много здесь присутствовало сильных практикующих.
Вспышки техник, взрывы, крики, все это смешивалось в одну симфонию смерти.
Хаджар вздрогнул, вспомнил рассказы Серы о битвах между Империями. Ведь если здесь рядовой солдат, это практикующий, то там – истинный адепт. Как будет выглядеть битва между тысячами истинных адептов? И что они оставят после себя вместо полей и лугов. Ибо даже сейчас пустыня постепенно превращалась в небольшой филиал бездны.
Хаджара отнесли в лазарет и захлопнувшийся полог отсек его от сражения.
К раненному подошел один из главных лекарей. Их было легко отличить по желтому камню в центре тюрбана. Простые медики носили красный.
Оглядев Хаджара, он что-то отрывисто прошептал помощнику. В итоге Хаджара уложили на самодельную кровать. Несколько составленных столов с накинутых на неё белой тканью. Лежать было жестко, но боли Хаджар все равно уже не ощущал. Его радовал тот факт, что не приписали к “безнадежным”.
Хаджар успел повидать на своем веку такие вот лазареты. И в данном случае зрелище никак не отличалось от предыдущего. У стенок сидели и стояли самые “свежие” из воинов. Сломанные руки, отсеченные пальцы, порванные уши, выбитые глаза. Их быстро латали, давали какого-нибудь успокаивающего снадобья и отправляли обратно. Кого-то в бой, других на стены.
Стен в Курхадане не имелось, так что в этом случае Хаджар немного покривил душой.
Второй вариант, это как с Хаджаром. Тяжело-раненные, но не смертельно. Их клали на носилки и кровати, перевязывали, зашивали, кому-то что-то ампутировали, давая прикусить палку или ложку. Опять же в случае с пустыней, все тяжелые спали мирным сном.
Довольно жутко было наблюдать, как храпящему солдату двое “красных” лекарей отрезали руку, висящую на лоскуте мышц и кожи.
И третий “вид” раненных – безнадежные. Им тоже давали снадобье. Те засыпали, а потом, когда их дыхание останавливалось, специально поставленные у лазарета воины выносили их трупы.