Сердце Дракона. Предпоследний том. Часть 1
Шрифт:
— Чтобы увидеть чужое сердце, прославленный генерал, — она дотронулась ладонью до груди генерала. — надо сперва научиться пользоваться своим.
Он накрыл своей ладонью её.
Теплая.
Живая.
Не то, что у Аштари.
— У меня нет сердца, — произнес он.
Принцесса вздохнула и устремила взор к небу, где плясали отсветы Вечности.
— Ты даже не представляешь, генерал, как страшно звучат твои слова, — прошептала она, а затем снова улыбнулась. — Может быть я смог попросить своего мужа, чтобы он создал тебе сердце.
— Зачем
— Правило… ты все еще не смог осознать своего Закона?
Секрет, который знали лишь немногие на Седьмом Небес. Секрет о том, что как бы ни был могуч Черный Генерал, насколько бы его силы не были сокрушительны даже фоне Яшмового Императора, он все еще не постиг своего Закона. Наверное, он вообще был единственным небожителем, обладавшим лишь Правилом.
Но Правилом столь могучим, что на его фоне чужие Законы рассыпались в пыль. И потому многие полагали, что генерал владеет именно им — Законом.
— Нет, — честно ответил генерал.
У него не было секретов перед ней, как и перед Миристаль, Ляо Фенем, Яшмовым Императором и Дергером. Лишь этим людям он мог доверять. Лишь в их чести и достоинстве у генерала никогда не возникало сомнений.
— Может для этого тебе и потребуется сердце, — тихо произнесла принцесса и хотела добавить что-то еще, но генерал поднял ладонь.
Прислушавшись к ночи и её песням, он поднялся со скамьи и повернулся к теням.
Одного усилия воли было достаточно, чтобы мрак отступил, явив на свет Вечности группу из старших богов.
Шестеро, мужчины и женщины, с замутненными взглядами от вишневого вина и яств пира.
— Говорят, под этой вуалью скрывается лицо, перед которым даже Аштари лишь невзрачная девка, — пьяно произнес один из них. — Мы пришли посмотреть.
— Вы, видно, спутали себя со смертными, — удивленно произнес генерал. — Ибо Седьмое Небо еще не слышало прежде о том, чтобы пьяный бог вторгся в чужой дом и покрыл себя бесчестием унижения.
— Унижение… вторжение… бесчестье… — перечислял нетрезвый небожитель. — Эй, генерал, ты не забылся? Ты лишь пес. Слуга. Такой же, как и она. И не вам, слугам, решать, что вам можно, а что нельзя.
Генерал не был сведущ в магии. Он презирал её всеми фибрами того, что можно было называть её своей душой. Но даже ему хватило ума, чтобы понять, что эти шестеро находились под чарами.
Ибо не нашлось бы ни одного бога, кто посмел бы очернить свои уста подобными словами. Может, только среди глупых младших, но большая их часть отправилась в Вечность за время войны с тварями Грани…
— Они…
— Под чарами, — кивнул генерал и потянулся к мечу. — Я знаю.
Он посмотрел на них. Сущностей столь древних, что успели сменить среди своих смертных сотни имен и десятки обличий. Но, внезапно, ему они показались лишь несмышлеными детьми.
Ладонь генерала застыла, и он вместо того, чтобы обнажить Черный Клинок, сорвал ветвь с дерева и выставил её перед собой.
Не было никакого смысла доставать меч, чтобы
* * *
Хаджар вздрогнул и посмотрел на грудь, где расплывалась алая полоса крови. Он инстинктивно потянулся к мечу, но остановил ладонь.
Нет.
Не было никакого смысла доставать меч, чтобы биться с големом.
Генерал посмотрел на Арсарэла, этого горделивого юношу, державшего в руках меч, чей клинок напоминал лунный луч. И все, что он испытывал к нему — жалость. Жалость потому, что тот даже не знал, что не является живым. Что он лишь конструкт, пусть необычайно сложный, но столь же неодушевленный, как и плац, на котором стоял.
— Жалость?! — вскипел урожденный, или вернее будет сказать — созданный бессмертный. — Смеешь испытывать ко мне жалость, тернит?!
И небо, еще недавно искрящееся лучами солнца, внезапно затянулось мраком. Вовсе не тучами, а тьмой, достойной глубокой ночи.
— Думаешь, только ты один мог разрушить эту дурацкую стелу? — проскрипел зубами Арсарэл. — Выскочка… такой же, как и все вы — терниты. Думаете, что вы лучше нас, но на деле…
Но на деле Хаджар даже не слушал то, что Арсарэл говорил. Он стоял и отстраненно думал о том, кому могло потребоваться потратить целые эпохи на то, чтобы научиться выращивать столь сложных големов.
* * *
Бог говорил что-то еще, но генерал его не слушал. Он лишь стоял и отстраненно думал о том, кому могло потребоваться подвергнуть шестерых старших богов чарам.
Впрочем, об этом он подумает после.
Одного взмаха палки было достаточно, чтобы порыв северного ветра отправил шестерых за пределы сада.
Генерал повернулся и посмотрел на Принцессу. Та все так же созерцала Вечность.
— Небо в мире смертных мне нравилось больше, — прошептала она.
— Почему?
Она хотела что-то ответить, но не смогла.
— Это сложно объяснить. Тебе стоит увидеть самому.
Генерал промолчал. Но не видел для себя ни единой причины, чтобы посещать мир смертных.
— Завтра меня обратят в камень.
— Что? — генерал сперва подумал, что ослышался, но когда Принцесса ничего не добавила, то он схватился за рукоять меча. — Кто?!
Его голос стал штормом, прокатившимся по регионам смертного мира.
А она лишь улыбнулась.
Как и всегда.
— Я не могу тебе этого сказать, друг мой. Но не переживай и не грусти. Ты, наверное, скоро меня забудешь. А когда вспомнишь — мы поговорим еще раз.
Может и её тоже прокляли. Она говорила какие-то странные вещи. Как он мог забыть своего друга.
— Я надеюсь, что мой муж сделает тебе хорошее сердце. Но еще сильнее надеюсь, что ты избежишь участи всех, у кого оно есть.
— И что это за участь.
Она посмотрела на него, после чего взяла поднос с кувшином вишневого вина и направилась обратно в дом.