Сердце Дьявола

Марч Меган

Отец прищуривается.

— Почему это я должен что-то сказать? Фордж взрослый человек. Он не подчиняется ничьим приказам. В том числе моим.

— Ты подмешиваешь в правду достаточно дерьма, даже отсюда я могу чувствовать его запах. Фордж влюбился в меня. Ты знаешь это. Я знаю это. Но ты что-то сказал, и я хочу знать, что. — Я взбалтываю содовую, придерживая большим пальцем салфетку под ней.

Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, отец выпивает вторую рюмку водки с лёгкостью, которой научился за всю

жизнь.

— Ты действительно хочешь вернуть мужчину после того, как он отверг тебя?

— Это моё решение, и мне нужно знать, с каким вмешательством я имею дело, чтобы я могла его принять.

Его бочкообразная грудь трясётся, когда с его губ срывается громкий смех. Когда он, наконец, успокаивается, то вытирает слёзы с глаз коктейльной салфеткой. Я слезаю со своего стула, мой взгляд вонзается в него, потому что мне не смешно.

— Ты моя дочь. Вне всяких сомнений. — Веселье исчезает с его лица. — Но что бы ни было сказано между мной и Форджем, останется между мной и Форджем. Разговор между мужчинами не подлежит разглашению.

Я тяжело вздыхаю и смотрю на хрустальную люстру над нами, ища терпения или божественного откровения, чтобы спасти меня от этого патриархального дерьма.

— Как насчёт того, чтобы заключить сделку?

Его голова наклоняется в сторону в движении, которое я считаю очень русским.

— Что за сделка?

Я открываю сумочку и проверяю время.

— Насколько хорошо ты пускаешь в ход связи?

— Первоклассно, — отвечает отец, и в его взгляде что-то мелькает.

— Тогда сегодня вечером наша первая игра в покер между отцом и дочерью. Когда я у тебя выиграю, ты расскажешь мне в подробностях то, что было сказано в вашем мужском разговоре, и не упустишь ни слова.

Его большая рука сжимает моё плечо.

— Я очень горжусь тобой, Ул… Инди. Почту за честь. Но ты меня не победишь. Как ты думаешь, откуда у тебя такое мастерство?

Глава 30

Индия

Шесть рук в игре я играю умно и анализирую каждого человека за столом, включая моего отца. Двое из них — любители, у которых больше денег, чем здравого смысла, один — игрок, которого я уничтожила в Праге, а последний — Ахмед Аль-Джабаль, шейх из игры, в которой я играла против Форджа в Ла-Рейне.

Играть в легендарном Казино Монте-Карло — то, о чём я мечтала большую часть своей взрослой жизни, но в этих мечтах я никогда не думала, что буду играть здесь против своего отца.

Но вот я, а вот он.

Мне потребовалось ещё четыре руки, чтобы прочитать его привычки. Он чертовски хорош, но его сигара — его выдаёт. Когда он блефует, он перекатывает её между пальцами, но только дважды.

Я выдвигаю две стопки фишек.

— Вызов.

Голубые глаза Фёдорова встретились с моими, и надо отдать ему должное, в них нет ни намёка, ни проблеска сомнения.

Я

ошибаюсь насчёт его привычки? Нет. Я так не думаю.

Мы переворачиваем наши карты, и он улыбается, хотя это выражение лица противоположно тому, что он должен был бы иметь. Потому что я победила его.

— Отлично сыграно, — говорит он, и его бочкообразная грудь подпрыгивает от беззвучного смеха. — Но ночь ещё только начинается.

В конце концов, туристы выпадают из игры. Остались я, шейх и мой отец. Шейх держится, но выигрывает только нечётную руку. Рано или поздно он сдастся и отступит, как и раньше. Вот тогда всё станет серьёзно.

После того, как мой отец забирает банк, а официант освежает наши напитки, дилер должен быть заменён новым.

— Возможно, моя удача улучшится с новым набором рук на картах, — говорит шейх, но затем переводит взгляд с меня на моего отца, который сидит напротив. — А, может быть, и нет. Мне кажется, я что-то упускаю. Мисс Баптист, сегодня вы играете отчаянно.

У меня многое на кону.

— Как и всегда. — Ложь легко слетает с моего языка.

— Ты уже играл с моей дочерью, Ахмед?

Тот факт, что мой отец называет нефтяного миллиардера по имени, не должен меня удивлять, и всё же это так. И то же самое происходит с Аль-Джабалем, когда мой отец небрежно бросает бомбу в отношении наших семейных связей.

— Твоя дочь? — тёмно-карие глаза Аль-Джабаля перебегают с моего лица на лицо моего отца. — Я не знал.

Я чуть было не выпалила: «Я тоже», — но промолчала. Мой отец сам открыл эту тему, и поэтому он может справиться с последствиями.

— Да, именно. Поэтому, пожалуйста, помни об этом, когда будешь оценивать её прелести.

Я даже не заметила, как мужчина смотрит на меня. Наверное, потому что… Я слепа к другим мужчинам из-за Джерико Форджа. Это напоминание заставляет укрепиться в моей решимости.

Ещё одна причина для победы. Я скучаю по нему, чёрт возьми.

С этой мыслью я поднимаю свою содовую и жестикулирую шейху.

— Вы хотите продолжить игру, сэр? У нас с отцом есть дополнительная ставка, и я должна предупредить вас, что это будет захватывающе.

Я бросаю вызов, и улыбка моего отца становится шире.

Снова взглянув на нас, Аль-Джабаль отодвигается от стола.

— Я не люблю играть в игры, в которых не понимаю всех ставок. Я оставлю вас с вашими картами. Удачи, мисс Баптист. Мистер Фёдоров.

Он встаёт, и когда его охрана бросается вперёд, чтобы собрать оставшиеся фишки, это напоминает мне о Праге, когда Бейтс собрал мои, а затем я бросилась к Джерико, готовая к тому, что он подхватит меня и подбросит в воздух.

«Уничтож его, Туз». Звук его голоса окружает меня, как будто он стоит прямо здесь.