Сердце феникса. На переломе. (первоначальный вариант)
Шрифт:
— Какого черта, мама? — неласково поприветствовала она сидевшую на ее кресле блондинку.
— Мы тоже рады видеть тебя, Лина, — послышался голос второй женщины, седовласой и стройной, с царственной осанкой тонких плеч.
— Анна, — Лина немного понизила голос, но успокаиваться полностью не пожелала, — Мама, я просила не дергать меня на работе! И в моей квартире!
— Какая работа? — возмутилась блондинка. — Лина, ты похоже, забыла, что ты феникс, и твоя настоящая работа — заказы клана! И то, что мы позволили тебе развлекаться
— Лиз, — мягко перебила Анния, — Девочка расстроена. Спокойней. Мы же сами разрешили.
Мать негодующе тряхнула волосами, но с усилием кивнула и замолкла… Лина в который раз мимолетно удивилась тому, что Анна защищает ее… Что Лиз, такая резкая на язык и обращение, такая несдержанная, смиряется с подобным порядком вещей.
Раньше она ценила это и обожала бабушку за такое вмешательство. Когда в домике гремел очередной скандал, когда Лиз ледяным голосом изрекала очередное «нет», когда Лина закусывала губы, получив очередную пощечину, появлялась Анна. И после разговора наедине Лиз брала себя в руки. И часы тренировок сокращались до семи… и мать соглашалась подумать о школе танцев… и… нет, щенка ни в коем случае! Но птицу можно…
Раньше она любила бабушку за такое вторжение в свое воспитание, со страхом думая, что было бы, если б та не вмешивалась… Раньше она это ценила. Потом поняла, что между резкими требованиями матери и мягкими уговорами Анны не такая большая разница. Они обе решили за нее, кем ей быть. Они обе привязывали ее к клану, к тому, что она едва терпела — к посещениям Подземного мира, грязи и крови. К убийствам во имя поддержания собственной жизни. К данным у родового Пламени клятвам, к стекленеющим глазам очередной жертвы… К зверю в собственном теле.
Я не просила такой жизни! Я не хочу такой быть! И часто ненавижу вас за то, что вы не оставили мне выбора.
Она жила от субботы до субботы, с головой окунаясь в жар танца и гитарный перезвон, и только это пока помогало удержаться на краю… Пока.
— Так что вам нужно?
— Лина…
— Вы б не пришли даром, правда? — в вопросе прозвучала скрытая горечь.. — Так что на этот раз?
— Заказ.
— Нет, — ответила она, не успев подумать. — Нет. Мы же договаривались, что вы не трогаете меня, пока я не почувствую голод!
— Лина…
— Нет.
— Как ты разговариваешь, девчонка! Ты…
— Я-не-хочу.
— Детка, нам заказали очень необычную добычу — там такая магия! И мы по контракту имеем право на половину! Если ты получишь такое, то станешь сильнее всех. Только подумай, какая награда! Ты сможешь…
— Мне плевать.
— Лина!
— Хранительница?
— Ты обязана выполнить контракт, — сдавленным голосом проговорила Лиз. — Ты обязана, помнишь? Ты клялась.
— Ага. Когда мне было двенадцать! Только тогда никто не удосужился мне объяснить, на что я подписываюсь!
— Ты лучшая. Он силен, — вздохнула Анна, — И тебе пора вспомнить, кто ты. Без споров, Лина. Ты должна. Так надо клану.
Она шла к сцене.
Намеченная жертва — певец. Наверно, как и она, ведьмак скрывает свою магическую суть. Хорошо скрывает, и музыкант, наверно, хороший — зал набит битком, и это концерт еще не начался. Мягкий перебор гитарных струн льется из стен — запись пока… А красиво.
Ей надо пройти поближе к сцене, причем незаметно. Остановиться на расстоянии удара. Клиент не заказывал какую-то особую смерть, так что можно просто…
О!
Юношески гибкая фигура возникла-соткалась в перекрестье лучей, приветственно взмахнула рукой, и рев восторженной толпы ударил по ушам. Лина не слушала, что вопят почитатели ее жертвы, молча проталкиваясь вперед. Еще шагов пять.
Каждый из вас — звезда, — вдруг мягко пропел со сцены юношеский голос, и Лина едва не споткнулась. Это… это он поет?
Каждый из вас — звезда…
Только решись на это…
Только скажи судьбе «Да»,
И засияешь светом…
Только откройся тому,
Что в твоем сердце пылает…
Он пел, и тонкие пальцы плясали по струнам гитары, и зал затих, впитывая негромкий, очень теплый голос… По сцене струился золотой огонь, мягко трогая бликами каштановые волосы… тонкое лицо… зеленую рубашку… Лина замерла. Высшие силы… Это. Это что, про нее?.. Про нее же, правда? Или… Мысли всполошенными птицами умчались прочь — ясный голос снова пронесся по залу, тронул-коснулся-погладил…
Каждый из вас — звезда…
Звезды ведь тоже — солнца…
Девушка, затихшая рядом, быстро вытерла слезы… Юноша, весь в разводах люминесцентной татуировки, расправил плечи и обнял хрупкую девочку…Высокая шатенка в супердорогом прикиде вдруг виновато улыбнулась и уткнулась стоящему рядом парню в грудь, похоже, шепча что-то извиняющееся-ласковое…
Каждый из вас — звезда…
Парень с гитарой допел припев и поднял глаза на зрителей… И вдруг остановился на полуслове. Вздрогнул, шагнул к самому краю, напряженно всматриваясь… Резко вскрикнула гитара под неловким движением руки. Зал стих. Совсем…
Взгляд юноши ожег лицо. Лина, не понимая, напряглась, готовясь к драке…
И вдруг он что-то вскрикнул — стоявшие рядом расступились — и кошкой слетел вниз. К ней. Схватил за руки…
— Ты! Это ведь ты?
Сглотнув комок (и спрятав возникший нож) девушка изумленно всмотрелась в удивительно яркие зеленые глаза… Почему-то знакомые… Знакомые…
Юноша растерянно отступил, на шаг, ни на миг не отрывая глаз:
— Это ведь ты, правда? — почти просяще прозвучал его голос, — Лина…