Сердце феникса
Шрифт:
Неожиданно он привлек меня к себе и без предупреждения совершил перенос. Мы очутились в одном из тупиков садового лабиринта Айрин-Града, и я сразу узнала место: именно здесь мы всегда строили переходы в другие миры. В моем случае, это почти всегда был Орбис-Терра, земной мир – остальные влекли меня не так сильно. Я улыбнулась, увидев, что портал для перехода уже построен заранее – круг на траве светился теплым золотистым светом:
– Свидание в другом мире?
– А почему бы и нет? – как всегда, вопросом на вопрос ответил Рэм и потянул меня в круг перехода.
А что, встречаться с принцем не так уж и
Долго искать ответ не пришлось. Первым я узнала воздух. Душный, загазованный, но при этом несущий в себе аромат моря, запах подсохшей травы и душистой хвои. Такой воздух мог быть только в одном месте во всех мирах. Я не поверила своему счастью:
– Мы в Севастополе?
Рэм хитро прищурился:
– А ты не узнала дом?
И только тогда я оглядела комнату, в которой оказалась. Белые стены, плетеная мебель, пара глубоких кресел рядом с резным столиком, накрытым кружевной скатертью, огромный телевизор, а напротив – длинный белый диван. Ну конечно, это гостиная нашего домика на Капитанской улице, в котором мы давным-давно останавливались с Максом и его друзьями.
Моему восторгу не было предела, а любимый с удовольствием принимал комплименты – он обожал, когда ему удавалось порадовать меня чем-то, значимым только для меня.
– Первым делом на Приморский? – с понимающей улыбкой спросил Рэм.
Я нетерпеливо закивала и потянула его за руку к выходу. Любимый меня остановил:
– Ми, ты ничего не забыла?
Мой взгляд ответил за меня. Что я могла забыть?
– Может, хочешь сначала сделать наших спутников невидимыми для землян и сменить одежду? Или так и пойдем по улицам города в средневековых нарядах с двумя хищниками, скажем, что мы циркачи?
И правда! Подумать только, до чего моя голова сегодня витает в облаках. Мы не сговариваясь создали защитные сферы, отводящие взгляд, вокруг наших кошек, переоделись – Рэм заботливо заранее приготовил одежду – и только потом вышли из дома.
Я все еще не могла поверить своему счастью. Севастополь был первым городом, который я полюбила в своей жизни, и до сих пор оставался любимейшим. Орбис-луанцы не жили в городах, предпочитая селиться уединенно – крошечное население позволяло нам жить так отдаленно друг от друга, как того душа пожелает. А то, что у нас называлось городами, застраивалось лавками, магазинчиками, клубами по интересам и маленькими научными лабораториями. И в этих городах вместе с постоянными жителями терялось какое-то неуловимое волшебство, хотя сама архитектура была ладненькой и приятной взгляду.
Но вот на Земле были совсем другие города. Севастополь первым успел покорить мое сердце, и остался там, как мне хочется думать, навсегда. Позже, отправляясь в мир Орбис-Терра на поиски людей, у которых проснулись неземные способности, я побывала в десятках стран и сотнях городов. Были города куда красивее этого, уютнее, необычнее. Были шумные и яркие, вычурные и изящные, большие и маленькие. В Европе было множество городишек и деревень, которые напоминали мне родной мир – отголоски происхождения Отца и Матери, основателей нашего мира, которые сбежали во времена охоты на ведьм. Но у Севастополя была
Мы шли по мощеным улочкам, держась за руки, и мое сердце пело. Уже скоро показалась Артбухта. Нас встретил шумный, галдящий рынок, по которому бродили очарованные туристы, а меж их рядов сновали с мегафонами бойкие зазывалы, традиционно заманивающие на морские прогулки по бухтам или с выходом в открытое море. Мы проходили по узким тропкам между палатками торговцев, и я чувствовала, как Мур жмется к моим ногам: его не могли видеть, а вот почувствовать или даже наступить на хвост – запросто. «Хорошо, что мы здесь» – раздался у меня в сознании его урчащий голос, – «Мне нравится этот город». Я ответила, что это очень даже ожидаемо, раз спутник – часть меня самой, а он со свойственной мне самой мнительностью обиделся. Конечно же, ненадолго, ведь дуться он совсем не умел.
Не нужно было слов, мы с Рэмом оба знали, куда идем – к Памятнику затопленным кораблям, куда мы по традиции приходили поздороваться с городом каждый раз, когда нам удавалось сюда вырваться.
– Скучала? – спросил Рэм.
– По Севастополю или по тебе?
– А по кому из нас соскучилась?
Мне хотелось подшутить над любимым, но что-то в его облике меня остановило. Была в нем какая-то затаенная напряженность, будто нечто его тревожило или страшило. Может, это было вызвано Ларой? Кто знает. Но испытывать его вредностью мне расхотелось, говорить банальности – тоже, так что я без лишних слов притянула его для поцелуя. Рядом послышалось улюлюканье. Мы со смехом разжали объятия, и я заметила, что тень напряжения ушла с любимого лица.
Спустя пару минут перед нами уже вырос символ города, к которому мы стремились. Успели как раз к закату, чему я несказанно обрадовалась, ведь летние закаты на Приморском – мои любимые: солнце садится ровно посередине бухты, небо окрашивается мягким розовым светом, а гладь Черного моря становится серебряной. Мы устроились на лавочке. В воздухе разливалась безмятежность. Здесь я всегда забывала, из какого я мира и чем там занимаюсь, просто наслаждалась моментом, была самой обыкновенной девчонкой и радовалась мелочам: крику чаек, мерному плеску воды, ласковому ветерку, музыке на набережной, детским восторженным крикам. Наши кошки уютно расположились под скамьей, и воцарилась полная гармония.
Наверное, я так расслабилась, что совсем потеряла связь с реальностью – даже не заметила, как Рэм поднялся и повернулся спиной к закату. Как по команде заиграла музыка. Я обернулась на звук – за моей спиной играли уличные музыканты, человек шесть, все с разными инструментами, я успела различить только виолончель, скрипку и флейту. Когда я повернулась обратно к Рэму, он уже церемонно стоял, преклонив колено. Неужели это то, о чем я думаю?
Да, это было именно то. В руке любимого появилась маленькая бархатная коробочка. Он бережно открыл ее, и в лучах заходящего солнца заиграли грани сапфира ясного синего цвета. Кольцо. Он собирался сделать мне предложение. И делал его не по лунным, а по земным традициям. Это растрогало меня едва ли не до слез. Слава всем богам, он не стал произносить длинных речей, а без лишних затей спросил: