Сердце феникса

Белова Елена

— Вы о Алексе? О Соколе?

— Да! Что вы знаете? Он... он жив?

Ага, дошли до главного! И что ей ответить?

Лина поколебалась... Да во Дворце все знают! Ничего страшного.

— Да.

— Правда? Лина, пожалуйста, вы точно знаете?

— Я его надзиратель. Охранник,— Лина пожала плечами в ответ на недоверчивый взгляд,— Повезло.

— Как он?

Приятно все-таки приносить добрые вести.

Надвигается буря?

Странно....

После

встречи с Сергеем она решила на минутку заскочить домой. Все-таки прием скоро, на него в рабочей коже не пойдешь. Даже если ты будешь там при деле.

Странно...Она не была дома уже давно. Уже месяца три, но...

Кое-где вытерта пыль... Исчезла кое-какая одежда и пара украшений из шкатулки.

Мать и Триш мертвы, больше она никому доступа в дом не давала. Кто-то из друзей Триш? Для кого-то она просила убежища на пару дней. Но таскать вещи из приютившего тебя дома...

Ну, ладно!!!

В следующий раз воришек будет поджидать сюрприз! Не смертельный, конечно, но кое-что веселенькое.

Потратив полчаса на "сюрприз", час на одежду (ей хотелось быть для Алексея... ну... красивой.) она спохватилась, когда время стало подкатывать к рассвету.

О!

Алексей, наверно, уже здорово нервничает...

Это точно. Нервничал - это еще мягко сказано.

Алексей метался по камере, как леопард по тесной клетке. Волосы взъерошены, глаза...

Лине стало стыдно. Пока она занималась глупостями, он с ума сходил от тревоги за нее.

— Наконец-то!
– выдохнул юноша, притормаживая на повороте, - Что-то случилось?

— Нет...
– хорошо, что Алексей не умеет мысли читать, - Сергей передает тебе привет.

— Сергей?!
– лицо Алексея осветила радостная улыбка мальчишки, получившего в день рождения самый заветный подарок...
– Он уцелел! А кто еще? Какие новости? Рассказывай!!!

— Мы встретились на пустыре...
– начала Лина.

Алексей просто светился:

— Значит, встреча через день? И мы сможем...

Он осекся... Полыхнув чернильно-синим, на столе материализовался плотный лист черной бумаги с золотым обрезом.

Лина схватила скользкий блестящий листок, вчиталась в проступающие магические буквы. И почувствовала, что бледнеет...

— Что случилось?

— Алексей, прием.... Он сегодня!

Черное.

Весь день юноша был напряжен как струна. Лина отвлекала его, как могла, но ей самой было страшно. Одно неосторожное движение, один взгляд... и последствия трудно представить! Они все обговорили, предусмотрели, кажется, тоже все. Она рассказала что могла, о новинках Дворца, о приемах,

традициях - все.

Время подкатывало к вечеру.

Они сидели на диване и держались за руки. Как дети.

Испуганные дети... Наконец Алексей нарушил молчание.

— Пойдем попрощаемся с девочками?

Прощаться? Нет, Алексей, не пойдет! Не пойдет! Ты должен хотеть выжить, ясно? А девочки тебя удержат.... Ради них ты сдержишься.... Так что - не сейчас.

— Прощаться будем не сегодня и не завтра.... Приемные семьи еще надо предупредить, документы оформить.... И одеваться пора.....

Алексей онемел, когда увидел приготовленную для него одежду.

Лина кусала губы, не зная, что сказать. Да уж, Вадим... Любит его Величество символы.

Рубашка, брюки, легкая обувь - все черного цвета. Сплошь.

Юноша смотрел на тонкую шелковистую ткань, и лицо у него было... Нет, лицо он держал под контролем, но что-то в осанке, в линии плеч напомнило девушке приговоренного к казни... То же чувство.

Обреченность...

Потом его внимание привлекло другое ...

— Это что?

Они сидели на диване и держались за руки. Как дети.

Испуганные дети... Наконец Алексей нарушил молчание.

— Пойдем попрощаемся с девочками?

Прощаться? Нет, Алексей, не пойдет! Не пойдет! Ты должен хотеть выжить, ясно? А девочки тебя удержат.... Ради них ты сдержишься.... Так что - не сейчас.

— Прощаться будем не сегодня и не завтра.... Приемные семьи еще надо предупредить, документы оформить.... И одеваться пора......

Алексей онемел, когда увидел приготовленную для него одежду.

Лина кусала губы, не зная, что сказать. Да уж, Вадим... Любит его Величество символы.

Рубашка, брюки, легкая обувь - все черного цвета. Сплошь.

Юноша смотрел на тонкую шелковистую ткань, и лицо у него было... Нет, лицо он держал под контролем, но что-то в осанке, в линии плеч напомнило девушке приговоренного к казни... То же чувство.

Обреченность...

Потом его внимание привлекло другое...

— Это что?

Удивленно приподняв брови, он взял со стола блеснувший золотом обруч. Два других обруча, поменьше, так и остались в шкатулке.

Гладкие, тяжелые, с едва проступающей гравировкой.

— Украшения, - в голосе Лины не было никаких интонаций, - Ожерелье и браслеты.

— Ошейник и наручники, - " перевел" Алексей каким-то не своим голосом, - Лина, как я это надену?

С ошейника скользнула декоративная цепочка-поводок, змейкой вильнула по руке.

Юноша вздрогнул. Торопливо положил "украшение" на место. Похоже, едва удержался, чтобы не швырнуть. И отвернулся, пряча лицо. Ну что тут скажешь!

Лина вздохнула.

— Алексей, это не унижение. Он же не знает, что ты понимаешь.