Сердце фейри

Хамм Эмма

— Так танцуют с женщиной, — сказал он.

— Да? — Сорча едва дышала, с ее языка срывались страстные ноты.

Жар вспыхнул в его глазах, он покраснел.

— Может, ты никогда не танцевала с мужчиной.

— С юношами танцевала. С мужчиной? — Сорча посмотрела на острые кристаллы, косу, что тянулась от его макушки до пояса, льняную тунику с поясом из кожи овцы. — Точно не с таким мужчиной.

Он нежно надавил на ее спину, они закружились в толпе. Фейри вальсировали вокруг них под музыку.

Сорча не помнила

краски и магию в воздухе. Как она могла? Он смотрел на нее, будто она была миром. Будто она вплела в волосы звезды с неба.

Камень использовал тело как оружие. Он кружил ее, пока она не перестала различать, где верх, а где низ. Он замер лишь, когда она споткнулась и упала в его руки.

Ей слишком нравилось быть прижатой к его груди. Он был безопасным, был шире мужчин, которых она встречала.

Она что-то сказала, но не знала, что. Он отклонил голову и рассмеялся так сильно, что стало видно мышцы на шее. Кристаллы торчали из раны от его повешения, и она не видела в нем уродства.

Он был красивым. Инструмент власти и символ силы.

Камень кружил ее в своих руках, прижимаясь щекой к ее макушке. Он притянул ее спиной к своей груди, склонился и шепнул на ухо:

— Откуда ты знала, что я мог быть королем?

— Ты ведешь себя так, словно тебе было суждено править.

— И Уна сказала тебе.

Он ощущал ложь, так что она промолчала и оглянулась.

— Так важно, откуда я знаю, Камень?

Его лицо стало яростным, и Сорча подумала, что он раздавит ее. Он провел пальцем по ее щеке и прижался лбом к ее.

— Эмонн.

— Что? — охнула она.

— Меня зовут Эмонн.

Она не успела прокомментировать такой дар, он закружил их по комнате, пока она не откинула голову и не рассмеялась. Это было идеально. Каждый миг был идеальным и милым.

И он был идеальным. Каждая его сломанная часть была идеальной для нее.

Он привел всех, кто что-то значил для нее. Всех фейри, даривших ей подарки, доброту, смех и спокойствие. Они были в лучших нарядах, и не важно, что они были не в шелке и бархате.

Их сердца бились как одно. Самайн еще никогда не праздновали такой сильной семьей.

Они провели день в руках друг друга. Они останавливались поесть и выпить. Ноги Сорчи болели, но она не хотела останавливать танец. Так что она ела, дразнила фейри по пути, но не отходила далеко от него.

Ощущалась обреченность, она не могла это понять или объяснить. Хоть ночью казалось, что они нашли друг друга впервые, никто не знал, что будет завтра.

Голоса ее сестер звучали в голове. Так женщина становится любовницей. Она влюбляется не в того мужчину, и следует катастрофа. Он должен быть королем! А Сорча? Она была повитухой из далекого места, и он даже не знал название ее города.

Сорча отбросила волосы, не желая переживать этой ночью о будущем.

Другой голос присоединился к ее сестрам.

«Скажи

моему брату наслаждаться последними днями», — она не могла сказать Камню — Эмонну — что встречала его близнеца. Она не хотела передавать предупреждение, не веря, что в нем есть какой-то смысл.

У нее был дар от короля Благих фейри. Если он хотел убить брата, она использует дар против этого. Эмонн будет жить. Они останутся на этом острове до конца времени.

А кровавые жуки поглотят ее семью.

Было так просто забыть здесь о реальности. Она понимала истории о мужчинах и женщинах, проведших века в Другом мире, вернувшихся и обнаруживших, что все пропало. Жить тут было так просто. Никакой ответственности, не нужно было заботиться о людях. Только она и ее прихоти.

Может, однажды она забудет о семье. Этой ночью забыла. Но завтра утром Сорча точно вспомнит все это, и вина наполнит ее тело.

Музыка стала тише, солнце пропало за горизонтом. Ее платье прилипло к коже, волосы растрепались, став рыжим облаком. Она прислонилась к боку Эмонна и смотрела в окно на яркие облака.

— Понравился Самайн, миледи? — спросил он.

— Думаю, это был самый приятный праздник, на котором я побывала.

— Что понравилось больше всего?

— Общество.

— Ах, — он рассмеялся и почесал шею. — Надеюсь, и присутствующий компаньон.

— Надеешься? Почему ты думаешь, что ты исключен из группы?

Эмонн широко раскинул руки. Розовый свет заката играл на кристаллах.

— Я не подхожу для залов с лордами и леди. Собаки могут войти, но волки должны оставаться за дверью.

Ей не нравилось, когда он так говорил о себе. Много лет страданий и неодобрения от его семьи и друзей привели к ненависти к себе. Она видела это по себе.

Было проще сказать, что он не прав, и игнорировать отражение его эмоций в себе.

Сорча переплела пальцы с его.

— Даже волки могут быть нежными, верными и храбрыми. И я лучше побежала бы с ними по дикой земле, чем рисовала лицо и пыталась слиться со стенами.

Он сжал ее пальцы.

— Я забыл, с кем говорю.

— С повитухой?

— С принцессой-друидом, у которой больше сил, чем она признает, — он прижался губами к ее костяшкам. — Я бы хотел тебе кое-что показать.

— Еще сюрприз? Эмонн, я могу потерять сознание от такого. Кто-то точно украл твое тело и изображает джентльмена в твоей плоти.

Его глаза вспыхнули.

— Мне нравится, как мое имя звучит на твоих губах.

По ее спине пробежала дрожь.

— Тогда я буду использовать его чаще.

— Идем со мной.

Она пошла за ним в глубины замка. Мимо углов в паутине, витражей, за которыми угасало солнце, и скрытых ниш с туманом. Вверх по лестнице, которую она не узнавала, которая опасно изгибалась без перил. На мостик, что был так высоко, что ее юбку задевали облака.