Сердце грустного шута
Шрифт:
– Привет, Сюзи! Я отлично. Лучше расскажи, как закончилось твое итальянское путешествие?
– Тоже хорошо.
Перед экраном прошла лысая кошка.
– Знакомься, это моя Марта!
– Очень приятно!
– Скажи мне, Лиза, а что были за цепи и чьи, которые у тебя украли? Ну, о которых слуги говорили в коридоре тогда, когда я пряталась за занавеской?
– Моей тети, а до нее они принадлежали Марии Афанасьевне Владимирской, а до нее – итальянской колдунье шестнадцатого века.
– А ты не знаешь, случайно, не приезжала ли Владимирская в Париж?
– Приезжала. С мужем.
– В
– А как ты пришла к этому выводу?
– Лиза! Я искусствовед. И профессиональный. Как-то я зашла к тебе в комнату, ты была в ванной, помнишь, я еще спросила, надолго ли ты там, а цепи лежали на трюмо. Я видела близко твое ожерелье и могу сказать, что оно сделано в конце девятнадцатого века. И еще. Мой знакомый парижский ювелир нашел интересные документы, частный архив старого парижского магазина. Я сфотографировала их. Сейчас пришлю. Рисунок и расписка.
– Расписку не надо. Я плохо знаю французский.
– Хорошо, я переведу. Вот. Здесь написано, что заказ поступил от русской мадам Мари Владимир.
По ту сторону экрана ходила лысая Марта.
Лиза сидела, абсолютно ошарашенная. Этого не может быть! А как же Антония, а дневники? Ну да, в дневниках не сказано, что она с ними колдовала. Их только доктор использовал для общения с любимой. А может быть, она потеряла настоящие цепи во Франции, и Петр Николаевич заказал новые? В записках есть момент про какую-то неприятную историю, которая приключилась в Париже, но все обошлось. Неужели она сама все это придумала?! Не может этого быть! Она не хотела в это верить. Стало страшно и тоскливо одновременно, Лиза вздохнула и сильно потрясла головой в надежде, что из нее вылетит рой тревожных мыслей:
– Сюзи, кстати, а откуда у тебя фамилия Новелли?
– Это мамина. А почему ты спрашиваешь?
– Эта фамилия связана с Владимирскими.
– Да что ты?!
– В их поместье жил некто Филипп Новелли, художник и скульптор. Это, случайно, не твой родственник?
– Да ты что?! – Сюзи вскочила и чуть не выронила бокал. – Это же может быть мой прапрадед! Мама говорила, что он погиб в России.
– Слушай, а вдруг это и правда он? Я могу рассказать тебе о нем. Хочешь, если ты вдруг приедешь, я подарю тебе его рисунок и покажу место, где он умер. – Лиза говорила спокойно и как-то отрешенно. Новость о происхождении цепей оглушила ее. Неужели все было только плодом ее воспаленной фантазии и несокрушимой веры в их магию? Она сама себе выбрала талисман, и он работал. Сможет ли ожерелье, когда она вернет его, продолжать служить ей так же, как раньше? Придут ли Туся и Антония?
– Приеду! Обязательно! Например, в сентябре! Какой он у вас?
– Прекрасный!
– Договорились!
Лиза смотрела на хохочущую Сюзи. Та сдвинула Марту и подняла бокал.
– За нас! – И вдруг посерьезнела. – Да! Лиза! Совсем забыла сказать. Слушай! Это ужас настоящий какой-то! В последний день в Риме я купила газету и прочла, что на вилле под Турином был арестован наркобарон и торговец человеческими органами Винченцо Бучино. Ты представляешь, с нами могло произойти все, что угодно!!! Со мной уж точно!
Лиза
– Я рада, что это случилось.
– Да? Я думала, что ты к нему хорошо относишься!
– По службе. Он был компаньоном Андрея.
– Тебе это ничем не грозит?
– Нет, дорогая, ничем.
– Тогда чао! Обязательно в сентябре увидимся.
– Ладно…
Лизу с Владом доставили к дому в тот момент, когда по поляне бегал и страшно матерился Потапов. Случилось ужасное: они убирались около фундамента, заметили, что одна плита сдвинута, посмотрели и обнаружили в склепе три трупа в солдатской форме. Сейчас ждали людей из военной прокуратуры.
Вскоре все приехали, вытащили трупы, погрузили в труповозку. У дома осталась только машина военной прокуратуры со следователем. Влад куда-то подевался. Она безрезультатно поискала его и села в сторонке от людей, думая, что неожиданно для себя закончила дело, которое хотел сделать доктор Михайлов: похоронила Марию Афанасьевну, возможно, воссоединила Новелли с его семьей. Немало! Немало! Осталось найти и вернуть цепи. Даже если они не старинные, это все равно мой талисман и нельзя отказываться от него…
Глава 30. Пики
Заозерка, наше время
– Черт! Да черт побери! Откуда вас здесь столько взялось?! – Мерзкие серые слепни липли на руки и на лицо, пристраивались на шее… Только пришибешь одного, его место прямо на кисти, которая только что убила, занимает другой. А на ладони – серая размазня. Маши не маши руками – им все равно. Липнут, как чертовы пиявки! Пока следишь за одним – второй уже воткнулся, и чешется, и саднит розовый плотный волдырь. Почуяли теплую кровь, слетелись со всех сторон.
– А-а-а-а! – он заорал что есть мочи и изо всех сил затряс головой, передергивая плечами, топая ногами, пытаясь задирать плечи и отгонять приставучих тварей от шеи, от ушей, от головы. Он всегда боялся выглядеть смешным, а тут не заметил, как превратился в униженного заштатного клоуна. Одной рукой отгонять неудобно. Во второй, в кулаке, зажат компас. Не в прямом смысле слова – кругляшок с красно-синей стрелочкой, указывающей на стороны света, – а в смысле компас по жизни, который приведет его к тому, чего он всегда ждал и чего по-настоящему достоин. Второй рукой он мог только отмахиваться. В карман шорт эту ценность не положишь: если потерять «компас», то тогда можно лечь здесь, на этой круглой поляне с высоченной травой, где жар солнца, топь болота, кочки и высокая трава переплелись в звоне и стрекоте полуденного зноя, и пусть они зажрут его до смерти. Он никогда с ним не расставался!
Он побежал в глубь леса. По привычке еще какое-то время отмахивался. Затем сбавил шаг. Сил уже не хватало. Дыхание разрывало грудную клетку. Соленые струи пота разъедали покусанное лицо и тело и так нестерпимо жгли, что хотелось разодрать ногтями кожу на куски.
– Вроде отстали! – Он остановился и утер пот с лица рукавом прилипшей к телу рубашки. – Господи! – Он огляделся вокруг. – Как я здесь оказался? Я совсем съехал с катушек! – В переднем кармане лежала маленькая коробочка для таблеток. Он оценил содержимое. – Слишком мало, оставлю на потом.